Все это время неподвижная Веста отсутствующим взглядом смотрела в пустоту. Мы с Рэем ждали ее решения.
– Нам нужен Черное Брюхо, – приняла она решение и в долгом рукопожатии вложила свою ладонь в мою.
Ловец, поняв наконец наш замысел, усмехнулся.
– Думаете, вы единственные, кому пришло в голову написать программу верховой езды? Как всякий новичок, верите в легкую победу. Но она достается только упорным трудом. Завтра вы это поймете.
– Он в ярости, – заметил Рэй, наблюдая, как Черное Брюхо пытается разорвать привязь. – И захочет отыграться.
Ловец покачал головой.
– Его желания изменчивы и непредсказуемы.
– Я написала не одну программу, – заявила Веста. – А две.
Но и это признание не изменило вердикта Ловца.
– Воздействовать на систему жуков запрещено. Если вмешательство обнаружат – дисквалификация. Впрочем, дело ваше, я не отказываюсь от прибыли. За однодневную аренду Черного Брюха и обучение управлению жуками с вас семьсот эксманов.
– Ну у вас и расценки! – возмутился я. – Панцирями пахарей возьмете?
– На что они мне? Здесь ими разве только туннели не мостят.
Поворчав немного, я пожал ему руку.
Невдалеке звучал гонг. Часы показывали семь шаров, и до нового забега оставалось еще много времени. Но до тех пор нам нужно было поговорить еще с одним человеком.
Цезаря мы нашли в металлическом остове древнего магнитобуса, утратившего лоск, стекла и зияющего дырами. Правитель Хепри что-то мастерил, перетягивая жучиными усами небольшой вычищенный панцирь пахаря. Нашему появлению он не удивился.
– Послушайте, – Цезарь перебрал усы пальцами, высвободив разные ноты.
– Красиво, – рассудила Веста.
Я пожал плечами.
– Четвертая струна выбивается из общей тональности, – заявил Рэй. – Подтяните ее.
Цезарь послушался и снова перебрал струны.
– Вы были правы. Не хотите поработать настройщиком? Я еще не придумал названия этому инструменту, но обещаю сделать из него новое увлечение хеприотов.
– Но ведь у них уже есть одно, – заметил я.
– Вот именно – только одно. В пять шаров они смотрят бега, остальные девять бесцельно слоняются по туннелям в ожидании следующего забега. Конечно, я не говорю об участниках соревнований, жуколовах, кулинарах и солдатах – у них имеются профессии.
– Меня радует, что и в таком тяжелом для жизни месте, соседствуя с жуками, бурями и мутантами человечество сумело организоваться в общество, – призналась Веста. – Потому, мне кажется, вам будет интересно мое предложение. Не слишком далеко от этих мест, в поселении Новая Атлантида живут люди, придающие смысл жизни. Полагаю, вам будет полезно обменяться опытом, и я буду счастлива возникновению торговых и, возможно, дружеских отношений.
Получив координаты Новой Атлантиды, Цезарь объявил:
– Об этой организации мне не было известно. Какую награду вы хотите за столь ценную информацию?
– Ваше сотрудничество станет для меня лучшей наградой, – ответила она.
Я посмотрел на Весту с укором, Цезарь это заметил и протянул руку.
– Возьмите эти пятьсот эксманов. Я привык считать, что всякое доброе дело должно быть вознаграждено.
– А это верно, что за убийство жнеца вы намерены выплатить награду? – спросил я, приняв рукопожатие.
– Пять тысяч эксманов, – подтвердил он. – Этот жнец создает угрозу нашему городу. Он уже пробирался в туннели, и тогда мне наравне с другими жителями пришлось отстаивать Хепри.
– Мы подумаем, как это сделать, – у меня не было ни одной идеи на этот счет, но это пока.
– Подождите, – попросил Цезарь, когда мы уже развернулись к двери, и указал на мой рюкзак. – Это у вас торчат панцири пахарей? Не могли бы вы оставить их мне?
– Зачем? – удивился я. – Они ведь здесь повсюду.
– Свежих нет, а старые, окаменевшие с внутренней стороны, для моих целей бесполезны.
– Вы хотите их купить? – уточнил я.
Он усмехнулся.
– Я обладаю щедростью, но не расточительством.
Я поискал совета в глазах спутников.
– Бросай, – рассудила Веста. – К тому времени, как мы вернемся в Новую Атлантиду, наши рюкзаки наполнятся еще дважды. Продать панцири где-то еще я бы не рассчитывала.
Ладно, хотя бы рюкзак не будет оттягивать спину.
– Если справитесь со жнецом, принесите дюжину его спинных пластин! – крикнул Цезарь на прощание.
Интересно, что он задумал?
Мы разделились: Веста ушла осматривать жуков, способных составить нам конкуренцию, а я, заказав Рэю пир из жуков на шестьдесят эксманов, прошел на пустынный, но свободный для входа колеоптодром. Некоторые места были заняты, и я подумал, что эти люди, возможно, уже приобрели билеты и останутся здесь до начала и конца бегов. А может быть, и дольше. Но сейчас меня интересовал не сам стадион, а только часы. Девять шаров находились в цилиндре, десятый подбирался к ним на ленте. Он полз внутри верхней части рамы, и, хотя расстояние между ним и скатом было совсем невелико, потребовалось еще немалое время и значительное мое терпение, чтобы дождаться момента, когда цилиндр наполнится. Гулко прозвенел гонг, особенно громкий сейчас, в тишине, и цилиндр раскрылся, рассыпав шары будто случайным образом, но на деле в точно отмеренные пазы, и захлопнулся. Оставалось еще пять шаров до бегов. Но другого занятия я для себя не придумал, поэтому остался еще на один шар.