– Прошло много лет. Почему ты не отпустила эту идею? – спросил Рэй.
– Для меня когда-то это было не только способом разбогатеть, но и борьбой с восстанием машин, которого так и не произошло. Машины не отобрали у людей власти над Землей, мы сами ее потеряли. Когда марсиане столкнули нас с эволюционной лестницы, мир выпал из наших рук, и только механические пальцы оказались достаточно цепкими, чтобы не разжаться. Роботы управляли оружейными заводами, и внезапно оказалось, оружие – единственное, что необходимо человеку для выживания. Даже после глобального обновления человека разумного мы не стали машинами в полной мере. Компьютерные прогнозы дальновидностью и точностью превосходят человеческие расчеты, и безэмоциональные слуги оружейного завода распоряжаются его ресурсами лучше, чем прежде это делали люди. Но их задачи больше не совпадают с задачами человечества. Роботы делают сильнее и нас, и наших врагов. Но выжить должны люди…
– Это не моя личная месть, – подытожила она после паузы. – Но одно из главных условий сохранения человечества.
– Человечество, – презрительно фыркнул Зевс. – К чему вызволять из могил этих трилобитов, если время, отпущенное им природой, уже прошло?
– Откуда взялась твоя нелюбовь к людям? – удивилась Веста. – Я хочу знать твою историю.
– Нечего рассказывать, – отказался он.
Думаю, другой ответ удивил бы всех нас.
– Ты обещал помочь, так о чем теперь споришь? – напустился я на Зевса.
– Да вот понять не могу: я робот или еще нет? Границы такие размытые.
– Кем ты был изначально? – искренне заинтересовался Рэй.
– Даже не помню, был ли я.
Веста повернулась к роботу-разнорабочему.
– Дима перепрограммировал этого робота и придумал ему прошлое, которое не позволит материнскому компьютеру связать его с нами. Я буду управлять им удаленно и видеть происходящее его глазами. Ему предстоит пройти два сканирования: первое – на входе, и второе, тщательное – в ремонтном отделе. При повторном осмотре в нем обнаружат спрятанный вирус и без труда вернут систему к заводским настройкам. Однако, будучи обнаруженным, вирус скопирует себя в систему наблюдателя. Далее он отключит охрану и предоставит нам свободный вход.
– Насколько хорош этот вирус? – обеспокоился Коршун. – А если он не справится с задачей?
– Его написал Дима, – оскорбилась Веста. Однако она сообразила, что не всем из нас такой ответ может показаться исчерпывающим, потому пояснила: – Сложности могут возникнуть только на последнем этапе, если система восстановится быстрее, чем я успею подключиться к ней напрямую и полностью подчинить.
– Что делать нам? – спросил Зевс.
– Вы будете охранять меня, пока я не разберусь с материнским компьютером.
– Звучит подозрительно просто.
– Неправдоподобно просто, – поправил Коршун. – Так, а за роботов можно получить эксманы?
– Да.
Коршун сразу оживился.
– Тогда я в деле.
– Ты ведь хотел вернуться в человеческое тело, – напомнил я.
– Да, но… мне жалко терять вложения. К тому же эта система перспективней человеческой и мне интересно посмотреть, что у нее имеется в запасе. А внешность… неоморфы правы: начинка важнее корпуса.
– Молодец! – похвалил Зевс. – Именно подчиняясь этому утверждению, создает нас Хирург. Он совмещает системы и делает их сильнее.
– Какова вероятность успеха операции? – вернулся я к обсуждению задания, забыв, что обещал себе не верить числам.
– Восемьдесят шесть процентов.
– Устраивает, – рассудил Зевс и, пятясь, вышел из дверного проема.
– Мне нужно время, чтобы перепроверить работу системы шпиона.
– Жду снаружи, – предупредил Коршун и последовал за Зевсом на поверхность.
– Разве твоей текущей версии достаточно, чтобы выявить неисправности? – усомнился я.
– Я просто хочу немного побыть здесь, – призналась она.
Мы деликатно повернулись к выходу, но Веста окликнула нас:
– Подождите, – и понизила голос. – Вы должны знать, вероятность успеха моего плана не восемьдесят шесть, а пятьдесят шесть процентов. Потому-то я так долго и откладывала возвращение к нему. Если мы умрем на оружейном заводе, то роботы, дабы предупредить возможное повторение событий, выжгут наши мозги. Я знаю точно.
– Спасибо, что сообщила правду, – поблагодарил Рэй. – Но, соглашаясь тебе помочь, мы не знали ни о восьмидесяти шести, ни о пятидесяти шести процентах успеха, так что любое его значение не отменяет моего решения.