Анастасия Кость
Землянин
Аврония
Вася торопливо, постоянно поправляя съезжающую на глаза бесформенную шапку, доставал саженцы из багажника старенького зеленого «опеля» и раскладывал на здесь же расстеленной клеенке. Хоть еще и было раннее влажное утро и солнце только поднималось над горизонтом, но по рынку, на который он приехал продавать саженцы, уже расхаживали люди, присматриваясь к товару. Застегнув старую пухлую серую куртку под горло и засучив рукава, Вася планировал побыстрее разделаться с этой мучительной для него работой и вернуться в свою тихую загородную гавань.
– Эй, Васёк, – раздался грубый нахальный оклик из-за спины.
Вася машинально приподнял плечи, стараясь укрыться ими от надвигающихся неприятностей и сделаться менее заметным. Вот она – еще одна причина, по которой он хотел поскорее уехать с рынка.
– Эй, ты, слышь, сюда иди! Че стоишь, Васёк? К тебе обращаемся!
Вася вздохнул и медленно обернулся. Перед ним стояли три рослых молодых парня. Они все были младше Васи лет на пять-семь, но выше ростом, шире в плечах и наглее рожами. Каждый из них был гладко выбрит, знатно сдобрен одеколоном и одет в новенькую спортивную форму. Казалось бы, эти трое, как пережиток прошлого, и должны были остаться в прошлом, но почему-то они упрямо протискивались в настоящее.
Вася сделал пару шагов к ним и остановился на расстоянии, дающем ему возможность почувствовать себя в безопасности.
– Прошу называть меня Василием, – робко промямлил он.
– Да хоть конем горбатым, Вася ты и есть Вася. Слышал, что начальник сказал? Быра подходи давай! – крикнул ему самый высокий и самый нагломордый из троицы. Начальником он называл худощавого высокого мужчину, игравшего ключом с брелоком бэхи, одетого чуть солиднее, улыбающегося отсутствующим зубом, заведующего рынком и устанавливающего на нем порядки. Начальник был из этой же шайки, хотя, правильнее было бы сказать, что шайка собралась под стать начальнику.
Вася вздохнул, опустил взгляд и шагнул еще ближе. Начальник тут же по-братски закинул ему руку на плечо и отвел в сторону.
– Васек, послушай, э, ты сегодня здесь не торгуешь… – произнес он.
– Но… я…
– Так что собирай свои манатки и проваливай отсюдова.
– Но вы ж сказали, что я могу здесь… у меня все одобрено… оплачено это место, есть документы…
Вася пытался возразить, но с каждым сказанным словом он ощущал, как вязнет все глубже, как нелепо звучат его слова, как он только хуже делает себе. Уловив это ощущение, он попробовал вырваться из псевдобратского захвата начальника и сделал шаг в сторону машины. Но крепкая рука начальника удержала его на месте, словно и не было этого порыва.
– Васёк, ты не понял. Проваливаешь – это значит, плевать мы хотели на твои документы, тут мы главные на рынке. Так что если хочешь торговать – ищи другое место. Иди на окраину…
И начальник толкнул Васю с такой силой, что тот невольно сделал пару шагов в сторону своей машины и с размаху навалился на багажник.
«Все как всегда. Все стабильно и неизменно», – думал Вася, потирая ушибленный локоть. Он с самого детства был каким-то немощным, не физически, скорее морально. Он всегда был странным, и поэтому в детстве с ним особо никто не хотел водиться.
– Ты бегать не умеешь, ты не подходишь, уходи! – кричал ему главный заводила игры, когда Вася был во втором классе.
– Ну, пожалуйста, – пищал тогда Вася, изо всех сил желая быть принятым в игру и еще не понимая, насколько жестокими могут быть дети.
– Иди ш первоклашками играй, – прошепелявил беззубым ртом противный рыжий мальчишка. Но тогда эта его противность Васю не отталкивала – он слишком хотел играть. И Вася не уходил, упрямо смотря на то, как его одногодки задорно бегали друг за другом.
– Чего стоишь? Иди отсюдова! – прокричал тот первый и толкнул Васю, и Вася, не устояв на еще худеньких маленьких ножках, полетел на землю.
Отец для Васи всегда был идеалом. Недостижимым идеалом. Статный, привлекательный, честный, смелый, всегда знающий, как поступить, никогда не стареющий идол. В тот вечер он недовольно смотрел на восьмилетнего Васю, хлюпающего носом и что-то невнятно бубнящего под нос. Взгляд светлых отцовских глаз был невыносим для малыша в те моменты, когда он чувствовал, что сделал что-то не так.
– Штаны порвал, – вздохнул отец, констатируя факт. – Мы ж деньги не печатаем…
Вася ждал, что тот будет ругаться на него, или причитать, как мама, раз за разом выспрашивать все детали инцидента, только еще больше расковыривая и так болящую рану.
– Меня толкнули, – всхлипнул Вася в свое оправдание и еще ниже свесил голову.