Кричала мать, но Агалапея теперь подумала, что это кричала она сама, и, может, не в ту пору, а много позже, когда вломились на подворье бандюганы, так сказывали потом на деревне, потребовали у мужа Агалапеи еды и денег, а он не захотел им ничего этого дать, и тогда они ударили его длинным, остро отточенным ножом, и он упал на сырую после дождя землю. Кажется, тогда в душе у Агалапеи обломалось что-то, она точно бы запамятовала про все на свете, а главное про то несупротивное, что жило в ней и чему, считала до недавнего времени, не будет износа. Это душевное есть Божеское, не от мира сего, от другого мира, где правит сердечное участие к чужой судьбе. С того дня несупротивное уже не будет постоянно у нее в сердце, изгнанное властной силой, зато станет приходить и с робостью, которая есть свойство истинного, от потребности души, чувства, напоминать о себе, и Агалапея будет с удивлением прислушиваться, силясь понять, что это и отчего протолкалось к ней?.. Но, сломленная страданием и мыслью, которая горька и мучительна, потому что и нынче не сыщешь на русской земле справедливости, убита она, не сумеет понять… Да, убита и лежит вместе с неповинно погубленными, что уж и не в укор никому. Правду сказать, что такое смерть для сеющих ее в изобилии, как не обыкновенный, ничем не выделяемый способ утверждения своего понимания жизни?..
В Карымихе, увидев ее, вздохнут и скажут устало:
— Поломало бабу. Аж вся белая… И, кажись, не в себе?..
Но то легкое, ни к чему не обязывающее сомнение. О нем скоро позабудут, как позабудут, что Агалапея сильно поменялась, точно бы это не противно естеству жизни, а в согласии с нею, нынче сделавшейся Бог весть что, а только не то, что она была раньше и за что одни принимали ее, а другие нет, и желали бы ей перемены, но точно бы не по-правдашнему.
На Петров день Агалапее выпадет видение, непривычное, словно бы отчужденное от сущего, далекое, призрачное, она станет долго вглядываться в него, надеясь отыскать родимые черты, но так и не сумеет отыскать, стоит напрячь внимание и сосредоточиться, как перед глазами все расплывется, и уж нет в видении чего-то единого, оно точно бы состоит из разных деталей, каждое в отдельности вроде бы о чем-то говорит ей, но лишь она попытается соединить их, как сейчас же все пропадет и попытка окажется неудачной. Тем не менее Агалапея поймет, что мужу не глянется что она изводит себя горестными раздумьями, возникнет чувство, что он уже нашел соединяющее его с тем, что, хотя и невидимо живым глазом, существует в необъятной пространственности и носит имя — Дух земли. Агалапея поймет это и наденет черное платье и с тех пор только тогда и снимет его, когда выпадет надобность постирать…
Добросердечные люди иной раз раз говорили ей:
— Агалапеюшка, что же для тебя траур-то все не кончится? Уж давно как потеряла мужа…