— Даже мы не в состоянии одолеть целый мир, — Карн мысленно покачал головой, но улыбнулся.
— Эй, может все-таки подумаем над ответом! — Гифу вернул друзей в реальность и они начали выстраивать пересекающиеся ассоциативные ряды, обмениваясь идеями и их зачатками, продолжая мысли друг друга. Кто-то на фоне подумал, что вот это — настоящий мозговой штурм! Несмотря на исключительную серьезность ситуации (и это мягко говоря!), все трое не сдержали смешков.
— Какого цвета луна? — неожиданно спросил шаман. — Я давно уже ее не видел.
— Серая, серебристая, молочная, — стал вспоминать Мидас. — Ну раз в сколько-то там тысячи лет и красная бывает, когда Марс…
— Это не важно, — прервал его Гифу. — Тут нужен типичный образ. Так. Убежище, которое открывается изнутри… Цвет, раз он его упомянул, играет важную роль, значит это объект, который можно рассмотреть снаружи. Я имею ввиду, это не какое-то бомбоубежище или тайный схрон…
— … или митреум, — продолжил Карн. — Верно. Но открываться изнутри — это нормально для убежищ, в том их суть…
— Ты не понял, — по ауре шамана скользнула рябь нетерпения. — Нет смысла говорить об очевидном. Имеется ввиду, что оно открывается ТОЛЬКО изнутри.
— Десять секунд, — невозмутимо провозгласил Страж, продолжая через равные промежутки времени перескакивать взглядом с одного человека на другого.
— Тогда третья часть! — мысли Мидаса ускорили и без того казавшийся предельным спринт. — Малое солнце. Что это? Говоришь, нужен типичный образ?
— Значит, явно не черное, то есть… желтое солнце! — Карну показалось, что он на верном пути, но потом, также как Мидас минутой раньше, он ощутил, что кто-то другой из их эгрегора уже нашел ответ. Это был фригийский царь.
— Яйцо! — выкрикнул древний бог, глядя в глаза Стражу, который как раз остановился на нем. И вновь секунды абсолютной тишины показались им вечностью.
— Ответ принят, — Страж отвел взгляд от фригийского царя. — Третий вопрос. Что в комнате, когда ты снаружи, и там же остается, когда ты входишь, даже если оставить дверь открытой.
— Что в комнате, когда ты снаружи, и там же остается, когда ты входишь, даже если оставить дверь открытой, — они машинально повторили слова загадки, краем их общего в этот миг сознания понимая, какое колоссальное напряжение испытывают. Страж давал лишь несколько секунд на передышку, и этого явно было мало.
Внезапно Карн представил, что было бы, будь их не трое, а, скажем, человек десять или больше. Он смутно догадывался, что их с Гифу и Мидасом эгрегор сформировался так быстро лишь потому, что они с фригийским царем давно уже мыслили на одной волне, а сам он, обладая истинным зрением, выступил своего рода стабилизатором.
Но если предположить, что в этой ситуации оказались обычные существа, пусть даже давно и хорошо знающие друг друга, то едва ли их ментальный союз будет также продуктивен. Скорее наоборот — во всеобщем мысленном хаосе никто никого не услышит и невозможно будет сосредоточиться. Надо думать, что именно так здесь погибали целые армии. Так что одиноким искателям приключений тут определенно было проще.
— Безумие какое-то, — Гифу смотрел на Стража широко раскрытыми невидящими глазами, а в его голове ежесекундно мелькали сотни и сотни картин.
— Да тут что угодно подойдет, — мысленно пробурчал Мидас. Карн почувствовал, как фригийский царь начинает злиться. — Любой предмет так и останется в комнате, если его не вынести оттуда. И плевать, где я при этом буду — в ней или снаружи!
— Нам даны конкретные условия, и это не любой предмет, — поправил его Карн. — Вряд ли это даже предмет, это…
— А может это и есть что угодно? — предположил древний бог. — Ну, ответ «что угодно»? Хотя нет, ведь и вынести за пределы комнаты я тоже могу что угодно.
— Думаю, ответ должен быть в одно слово, судя по предыдущим загадкам, — парень размышлял параллельно с другом. — Но и правда, масса вариантов, которые с одной стороны подходят, а с другой — не подходят совсем.
— Десять секунд, — подал голос Страж.
— А вот теперь действительно никаких идей, — Карну стало невыносимо жарко и одновременно ужасно холодно от осознания того, что никто из них даже близко не понимает, о чем идет речь. Неужели это — конец?
— Ну не может так быть, — ауру Мидаса захлестнула алая волна отчаяния, он бросил взгляд на шамана, который кроме «безумие какое-то» не озвучил в этот раз ни единой мысли.
— Ты там слиться что ли решил! — фригийский царь использовал язык, а не разум. Карн почувствовал, как их эгрегор теряет стабильность.