Мысленно Алёна с ней соглашается. Забить и правда лучший из всех возможный вариантов. Хотя бы сегодня.
Они заходят в основной корпус, Димка резво идет к стенду с расписанием, чтобы проверить, поменялось ли что-то или нет, а Алёна следует за ней.
— Ну что там с заговорами?
— Отменили, — отвечает Димка и поворачивается к подруге с довольной улыбкой. — Так ты понимаешь, мне совсем не жаль. С тех пор, как мы стали работать с огнем, я потеряла какой-либо интерес к занятиям.
— Не то чтобы ты вообще отличалась огромным интересом.
— Эй, — восклицает в притворной обиде, — я вообще-то была лучшей в заговорах на воду.
— Еще бы. Это же вода, — отзывается Алёна и едва заметно улыбается в ответ.
Сегодня отмененные занятия уже не так сильно действуют на нервы. К этому плавающему расписанию можно привыкнуть. Да и продлится оно, скорее всего, до конца недели, поэтому нет смысла пытаться успеть везде.
У них впереди целых полтора часа свободы, но идти обратно в лес желания никакого. Алёна бы пошла в библиотеку и уткнулась в какую-нибудь книгу, но подруга неизменно тянет ее во двор, причем буквально тянет за руку, будто на буксире, и убеждает, что с книгами можно еще дома насидеться. В конце концов, отмененные занятия в школе всегда являются вестниками огромной домашней работы, так что Димка в очередной раз оказывается права, а Алёна не спорит.
Морозный ветер у школы почти не ощущается, да и какой-никакое солнце греет, пускай и не сильно. Они занимают лавочку полностью, Алёна ноги еще на нее закидывает, а Димка, как и всегда, садится на спинку, будто нахохлившийся воробей, наблюдающий за обстановкой.
И какое-то время им даже удается спокойно так посидеть, пока на территорию школы на заходит Игнат Максимович, явно никуда не спешащий и не торопящийся, и не замечает откровенную порчу имущества.
— Дмитрия, я все вижу! — громогласно (хотя в случае Игната Максимовича вообще трудно давать такие характеристики) оповещает он и на всех порах стремится к ним. Димка в кулак усмехается, но старается принять серьезное выражение лица. Дипломат у него в руке раскачивается взад-вперед, что прибавляет не столько деловитости, сколько комичности всей ситуации. — А ну-ка слезай оттуда, не маленькая же!
К тому моменту, как он подходит, Димка успевает спрыгнуть с лавочки и несколько неловко встать рядом. Алёна на всякий случай ноги тоже ставит на землю. Не то чтобы у Игната Максимовича получается быть достаточно грозным и пугающим, но спорить ей совсем не хочется.
— Да я просто посидеть, Игнат Максимыч, — оправдывается Димка.
Он пытается посмотреть на нее сурово, но выходит лишь небольшой укор.
— А ботинки грязные, а кто-то потом сядет в эту грязь и штаны испачкает.
Все его слова звучат нравоучительно, но точно не пугающе.
— Она больше не будет, — вступается за подругу Алёна.
— Ну что за детский сад, девочки!
Они обе коротко смеются, и морщинка у него на лбу разглаживается. Игнат Максимович совсем по-отечески оттаивает и машет рукой.
— Ладно, дурачьтесь, пока дурачится.
Он уже разворачивается и собирается уходить, когда Алёна поднимается с лавочки и окликает:
— Игнат Максимович!
— А?
— А можно у вас кое-что спросить?
— Только не по домашней работе. Я честно говорю: не проверял еще и не знаю, когда начну.
— Да нет, я не про домашнюю работу.
Игнат Максимович все равно направляется в сторону школы, Алёна с Димкой переглядывается и чуть ускоряет шаг, чтобы его догнать. Димка так и остается у лавочки, возвращается на спинку и руки в карманы засовывает.
— Я вот что спросить хотела… — начинает Алёна и замолкает, внутреннюю сторону губы покусывает в нерешимости.
— Если хотела спросить, то спрашивай, — добродушно отзывается преподаватель, скашивая на нее взгляд.
Она тонкую улыбку выдавливает из себя, получается почти как из вежливости. Взгляд себе под ноги скашивает, когда они уже у самой лестницы, ведущей ко входу в основной корпус.
— А преподаватели как попадают в школу?
— Да все просто, — поясняет он. — Вот у вас есть школьные ботинки, которые доставляют вас на опушку у ручья, правильно?
Алёна кивает.
— Во-от, — тянет преподаватель. — А у преподавателей различные вещицы. У кого очки, а у кого ручка. Главное — дома не забыть, а то так и не попадешь на работу, а группа будет стоять у кабинета и бездельничать.
— Значит, это может быть что угодно?
— В пределах разумного, конечно. Вряд ли кому-то придет в голову наделить такими силами шкаф или, скажем, тумбочку. Это просто неудобно.
Они доходят уже до стенда с расписанием, он взглядом быстро находит нужную строчку со своей фамилией.