— Мне кажется, — говорит она, — я теперь вообще ничего есть не смогу.
— Это только кажется. На, попробуй. Заодно перебьешь вкус во рту.
Алёна забирает из ее рук миску, берет ложку с подноса и все же решается поесть. Вряд ли ее прям стошнит, но и это не нужно исключать из списка вероятных вариантов.
Она мысленно крутит слова про маму в голове, отправляет пару ложек каши в рот (а сама эта каша не намного лучше того мерзкого отвара, но лучше, наверное, не говорить об этом Марте; по крайней мере, Алёна решает именно так и просто молча ест маленькими порциями) и смотрит на тетю.
Они сидят в тишине совсем не долго, но достаточно.
А потом Алёна все же спрашивает:
— Во сколько у мамы все это началось?
— Ты про трансы?
Утвердительный кивок.
— Я не помню ее первый, я тогда уже заканчивала школу и готовилась к защите квалификации. Ей было тринадцать или четырнадцать.
— Рано как-то, нет? — спрашивает Алёна и ложку прижимает к нижней губе, задумавшись.
— Рано, — соглашается Марта. — Но твоя мама всегда была талантливой. Может, даже талантливее меня.
— Никого нет талантливее тебя, — уверенно произносит Алёна и улыбается так искренне, что в глазах блестит что-то.
Марта пожимает плечами — совсем точно так же, как делает и она. У них часто жесты совпадают, а ей и в голову не приходило, насколько они вообще одинаковые с тетей. Настолько много у них этого семейного.
— В любом случае, ее трансы начались раньше моих. Я тогда уже знала все о них в теории, но ничего на практике. Потому научилась как раз благодаря твоей маме.
Алёна в тарелку пялится, взгляд не поднимает и молчит какое-то время.
— Я скучаю по ней.
— Знаю, милая. Я тоже по ней скучаю.
Виснет пауза, но не из противных, а та самая, которая случается, если вы в разговоре затронули что-то настолько личное, что-то больное, но при этом прекрасное, что хочется просто помолчать. Просто подумать и переварить сказанное.
Потом Алёна отставляет в сторону миску с недоеденной кашей, кладет в нее ложку и двигается в сторону. Ладонью по кровати рядом хлопает, и тетя скидывает тапочки, ложится рядом, а Алёна под руку к ней подлезает и сжимает в объятиях.
— Если они будут повторяться, то считай, мы знаем, чем ты будешь заниматься после квалификации, — ласково говорит Марта, по голове ее гладит, и Алёна глаза прикрывает. — А если нет, то ничего страшного. Найдешь что-то другое, более подходящее и интересное.
— Иногда мне кажется, что я единственная не знаю, чем хочу заниматься после квалификации.
— Это не так. Да и потом, у тебя есть еще целый год, чтобы определиться.
Точно.
Целый год.
Целый год на то, чтобы разобраться, к чему и куда ее тянет. Двенадцать месяцев и еще несколько, чтобы понять, будет ли она кем-то вроде городской ведьмы — подобно Марте — или запрется в небольшом домике в лесу, чтобы и дальше спокойно общаться с разными лесными духами и все же научиться травничеству.
Бесконечное множество минут, чтобы просто понять себя.
Много и мало одновременно. Кто бы что ни говорил.
— А ты когда поняла, чем хочешь заниматься?
— Я? — переспрашивает тетя и взгляд на нее скашивает. Алёна кивает. — Не знаю. Временами мне кажется, что я всегда видела свое будущее таким, каким является мое настоящее. Мне не хотелось гулять среди рек и озер или огнем отстаивать наш ковен. Вообще что-либо отстаивать.
Алёна когда-то слышала о воинствующих ведьмах, благодаря которым вроде как не столько удается придерживаться порядка, сколько защищать вид в целом, не различая ведьм на светлых и темных, лесных или водяных. И единственное, что запомнила, — то, что в их ковен не так просто попасть. Одной квалификации мало.
А еще среди них нет ни одного мужчины.
И если кому-то это и кажется странным, то все молчат. Вмешиваться в дела их ковена все равно, что лезть туда, где тебя не ждут, ни о чем не спрашивают.
Поговаривают, что неугодных они сжигают заживо, но это уже граничит с мифами и легендами где-то. Представить то, что в современном мире кто-то и кого-то действительно сжигает, получается с трудом. Вроде сценария к хорошему экшн фильму. Сценария, который не имеет ничего общего с реальной жизнью.
— Но это нормально, — продолжает Марта. — Не все знают, где их место. Ты не должна искать его прямо здесь и сейчас. У тебя есть время. На самом деле, у тебя есть вся жизнь, чтобы с этим разобраться.
— Точно, — задумчиво произносит Алёна.
Марта приподнимается, и ей приходится выпустить тетю из объятий.
— Отдохни, — советует та. — Можешь полежать, но постарайся не засыпать обратно. Моему отвару нужно время, чтобы подействовать.