Надо бы уйти, но вместо этого Алёна переводит дыхание и кивает.
— До этого здесь когда-нибудь пропадали люди?
Надо переключиться. Отвлечь саму себя, внимание сосредоточить на другом. И пропавшая Агата в памяти всплывает сама; не то чтобы Алёна вообще знает, как она выглядит.
Волкодав выпускает дым куда-то в сторону, но внезапный порыв ветра все равно сносит его прямо ей в нос. Она закашливается, но все же переводит взгляд на Алёну.
— Люди или ведьмы?
И вроде вопрос простой, но Алёна вдруг вспоминает о том, как Димка говорила, что психолога-то в школу взяли, но она единственная в педсоставе, кто даже какой-нибудь мало-мальски работающий отвар сварить не может.
Обычная.
Человек.
Взгляд у Волкодав тяжелый, будто бы смотрящий прямо насквозь. Алёна напоминает себе, что она не может читать ее мысли, что никто не может залезть к другому в голову, но почему-то все равно взгляд стыдливо отводит.
Между ними все же есть разница. Пускай об этом никто не говорит вслух, но разница есть, причем довольно существенная.
— Как думаете… — Алёна горло прочищает, — что, если это только начало? Что, если начнут пропадать и другие?
— Я думаю, — ответ звучит с явным нажимом, — что ты лезешь в это дело из-за своих личных травм. Может, настало время наконец-то их проработать и не делать вид, что ничего не произошло?
Алёна поворачивается так резко, что Волкодав руку с зажатой между пальцев сигаретой поднимает в предупредительном жесте.
— Не надо глупостей, девочка.
— Вам писала моя тетя?
— Ты и правда думаешь, что я настолько хреновый специалист, что не могу заметить все признаки непроработанной травмы? — никакой ответ не следует, она стряхивает пепел с кончика сигареты и снова затягивается; дым изо рта и носа куда-то в сторону выпускает, он клубами поднимается выше, над их головами, и полностью смешивается с воздухом вокруг. — Отпусти уже прошлое, Алёна. И лучше не лезть во всю эту историю. Пускай поисками занимаются люди, умеющие это делать. А не спасатели вроде тебя, которых самих кто бы спас.
Язык будто бы прилипает к небу. Алёна шаг назад делает и хмыкает. Злость внутри разрастается, будто бы тугой клубок ниток, который кто-то продолжает наматывать. Сказать бы ей что-то. Высказать прямо в лицо; но она ничего не говорит.
А Волкодав снова затягивается, кидает окурок себе под ноги и все смотрит этим своим пристальным и холодным — будто бы неживым — взглядом.
— Ты знаешь, что я права, — наконец произносит она и обходит Алёну по касательной.
Знает.
И это самое отвратительное ощущение в мире.
3
На занятия Алёна так и не идет.
Именно это Димка отмечает в первую очередь, когда вылавливает подругу во дворе.
— Совсем на тебя не похоже, — отмечает с хитрой улыбкой и застегивает куртку.
Алёна пожимает плечами. И вроде уже собирается соврать, что все это время была в лесу вместе с поисковой группой, почти что рот открывает, но в последний момент передумывает. Димка несильно пихает ее локтем в бок.
— Влюбилась, что ли? — насмешливо, но глаза блестят совсем по-доброму, улыбка выглядит счастливой.
Алёна капюшон на голову натягивает, хотя причин для того нет. Спрятаться бы и не отвечать на дурацкие вопросы, но вслух она их таковыми не называет.
— Вот же прицепилась, — беззлобно произносит Алёна себе под нос.
— Влюбилась, — тянет Димка, засовывает руки в карманы куртки и довольно кивает. — Так и знала, что та девчонка тебя крепко задела.
Бьет не в бровь, а в глаз. Алёна глаза тупит куда-то себе под ноги, когда они оказываются за школьными воротами. Знает уже, что у нее на лице все написано, что Димка читает ее как открытую книгу, но взгляд поднять все равно почему-то стыдится.
— Колись уже, — подначивает подруга.
Дважды просить не приходится.
— Я ее поцеловала, — тихо признается Алёна. Почти что шепчет куда-то себе под нос.
Димка замирает на месте, именно это и заставляет Алёну остановиться, повернуться к ней и все же поднять взгляд на подругу, которая закрывает обеими ладонями себе рот.
— Чего? — не очень разборчиво из-за рук, прижатых к лицу.
Алёна набирает побольше воздуха в легкие и на одном дыхании:
— Говорю: я ее поцеловала.
А дальше Димка издает такой пронзительный визг, что приходится заткнуть себе уши, лишь бы не оглохнуть. Алёна морщится, просит:
— Ну прекрати, а.
Интонации слишком смущенные, а, может, она и краснеть начинает, потому что Димка резко подхватывает ее под руку и тянет в сторону одной из ближайших тропинок.