Собственная фамилия ударяет по барабанным перепонкам.
— Здесь, — непроизвольно отзывается Алёна.
— К доске, — командует Альбина Константиновна. — Будешь показывать нам новый материал.
Алёна взгляд на Димку скашивает, та поджимает губы и отрицательно мотает головой, мол, понятия не имею. Спорить бесполезно, да и проблемы во втором полугодии не нужны. Поэтому Алёна кивает и поднимается со стула.
Управление предметами никогда не было ее сильной стороной. И все же в табеле значится «хорошо» вот уже второй год, в четвертом полугодии тоже придется получить это «хорошо», но перед этим — невозможное. Доказать преподавательнице, что та не за красивые глаза нарисовала ей оценки.
Еще никогда час не тянулся так долго.
На каждую проваленную попытку Альбина Константиновна — слишком молодая и прогрессивная, чтобы студенты звали ее по имени-отчеству, отчего настаивающая, чтобы ее называли просто Альбиной — раздраженно фыркает, сложив руки на груди, и бросает презрительные взгляды.
Вряд ли ее методы кажутся директрисе сомнительными, потому что вопрос о ее увольнении и не стоял никогда, но Алёна чувствует себя и морально, и физически выжатой, когда ее отпускают сесть за парту и записать по пунктам все свои провалы, чтобы отработать дома.
— Ты молодец! — подбадривает Димка тихим шепотом.
У Алёны не хватает сил даже на то, чтобы выдохнуть банальное «спасибо». Молодцом она себя точно не ощущает. Так проходит первое занятие и точно такое же второе. К обеденному перерыву спать начинает хотеться просто ужасно. И тут дело даже не в том, что она слишком рано встала и почти что сбежала из дома. Управлять предметами в разы энергозатратнее, чем собирать ингредиенты для очередного отвара. Особенно, когда никаких особых склонностей к этому нет.
Димка, впрочем, тоже выглядит помятой — от размера домашнего задания.
— Спорю на что угодно, что на выпускном курсе она захочет, чтобы мы дома передвигали, — устало выдыхает она, кидая рюкзак под стол, и ставит поднос с едой на стол.
— Надеюсь, что нет, — мрачно отзывается Алёна, разворачивая бутерброды из бумажного пакета. — Я скучаю по теплым денькам, когда можно было обедать на улице.
— Ага, — соглашается Димка, усаживаясь рядом, откусывает яблоко и громко пережевывает. — Весна не особенно торопится в этом году. Не удивлюсь, если холодина будет вплоть до мая. Не то чтобы она остановит нас от обедов на свежем воздухе, но не очень приятно.
Алёна замирает, держа в руках развернутый бутерброд, и подвисает на несколько секунд. Димка пальцами щелкает прямо у ее лица, от чего та дергается.
— Прием, ты тут?
— Да, все нормально, — отмахивается Алёна и наконец кусает бутерброд. У Марты даже бутерброды получаются вкуснее. Мысль простая, но от нее почему-то становится тоскливо на душе.
— А я уже решила, что ты прямо тут выпадешь в транс.
— Новых случаев пока не было. Я бы тебе рассказала. Просто… — Алёна бутерброд откладывает, сначала мнется, а потом все же продолжает: — Я не уверена, что мы сможем обедать вместе в мае.
— Это еще почему? — от удивления Димка округляет глаза и резко понижает голос: — Ты решила бросить учебу???
— Нет, конечно, — тут же выпаливает Алёна.
— А что тогда?
— Из-за пропавшей девочки моя тетя немного параноит.
Димка хмурит брови, и Алёна поясняет:
— Она предложила мне перейти на домашнее обучение.
— И что ты сказала?..
— Что не хочу этого делать, конечно.
На лице подруги появляется довольная улыбка.
— Ты же не думала, что я тебя брошу? — подкалывает Алёна, возвращая ей улыбку.
— А хрен тебя знает. То влюбилась, то теперь домашнее обучение. Знаешь, Алён, я уже ничему не удивлюсь, наверное.
— Даже не мечтай, что я тебя брошу. А твои как отреагировали?
Димка кладет огрызок яблока на салфетку и откидывается на спинку стула, раскручивая крышку вишневого сока.
— Пока никак.
— В смысле?
Она делает глоток сока, отставляет бутылку в сторону открытой и продолжает:
— Бабуля вообще не интересуется тем, что говорят в школе. Она верит мне и говорит, что моих слов ей достаточно. Да и при ее образе жизни, это неудивительно.
Алёна кивает: бабуля Димки — пожалуй единственная из известных ей ведьм-отшельниц, которые живут глубоко в лесу, не принадлежат ни одному ковену и при этом не испытывают никакого дискомфорта. И пускай Алёна никогда не видела ее, но всегда считала бабулю Димки хорошей женщиной, поступающей исключительно правильно и в соответствии с зовом сердца.
— А родители?
— Завтра возвращаются. Так что-либо им уже сообщили, но они решили отложить этот разговор до приезда, либо скоро узнают.