Голова все еще немного кружится, когда она поднимается с бортика ванны, выключает воду и приглаживает волосы чуть влажными ладонями. Что бы за история там ни была, сейчас у Алёны нет никаких сил в ней копаться. Может, как-нибудь в другой раз. Может, тетя сама ей все расскажет, когда Димка уйдет.
А может, во всем этом нет никакого смысла, и пускай оно так и останется тайной.
Все равно копаться во всем подобном всегда больше нравилось Димке, чем ей.
На кухню она возвращается почти сразу же за Мартой.
— Ты как? — спрашивает Димка, повернувшись к ней всем корпусом. — Нужна помощь?
— Нет, все хорошо, — и сама не понимает, врет или нет. — Просто очередной транс… Очень выматывающее состояние.
— Я сделаю тебе горячее питье, но поесть все равно нужно, — говорит Марта, разогревая ужин. Но девочки ее не слушают, смотрят друг на друга и ведут немой диалог одними взглядами.
Врать подруге не хочется, но она же пообещала. Алёне хочется верить, что на ее лице отчетливо читается «я потом тебе расскажу», а не «не лезь не в свое дело». Надо будет написать потом Димке, если не забудет.
Ужинают они молча. Димка несколько раз пытается разрядить вдруг ставшую напряженной обстановку, но Марта отвечает коротко и не сколько сухо, так что Димка почти сразу же прекращает все свои попытки. В коридоре обнимает Алёну на прощание и полушутливо замечает:
— Если ты на следующей неделе прогуляешь несколько дней занятий, то я никому не скажу. Буду молчать как рыба, когда спросят.
— Спасибо, — улыбка получается вымученной, но все же Алёна улыбается. — Не думаю, что воспользуюсь твоим предложением, но я все равно признательна тебе.
— А тебе спасибо, что спасла меня от болотника, — шутливо подмигивает Димка и скрывается за дверью.
Пожалуй, напоминать, что именно из-за нее они и оказались на болоте, не стоит. Алёна закрывает дверь тихо, проскальзывает в свою комнату и, не включая свет, ложится на кровать. Голова все еще ноет, закрытые глаза особо не помогают, да и поспать вряд ли удастся. Но она поворачивается на бок, подкладывает руку под голову и закрывает глаза. Непроизвольно в мыслях проскальзывает то, чего она совсем не ждала и привыкла не ждать.
Была бы рядом мама, она бы знала, что делать.
Была бы рядом мама, она бы разобралась и с трансами, и с пропавшей Агатой, и с подозрительным поведением Леты.
Но мамы нет, и приходится исходить из этого.
2
На улицах Рязани серо и солнца не очень много. Погода в конце марта редко радует, но в этом году все как-то особенно грязно, мрачно и однообразно. Алёна капюшон на голову накидывает, чтобы хоть как-то согреть мерзнущие уши, музыку в наушниках делает погромче и продолжает свою бесцельную прогулку по серым улицам родного города.
Брать не большой перерыв от учебы она не хотела, но Марта настояла, потом еще и собственное состояние оставляло желать лучшего (по ночам руки ломило так, будто кто-то стягивает их проволокой), поэтому чувство вины почти ушло. Ну или она заглушает его, как и прочие мысли в своей голове, с помощью громкой музыки.
Честно говоря, она понятия не имеет, какова численность ведьм в Рязани, сколько есть зарегистрированных ковенов, сколько ведьм-одиночек. Может, здесь никого и нет, кроме нее, тети и ее ковена. Может, каждая вторая. Только это никак не меняет странные ощущения, которые посещают ее всякий раз, когда она гуляет по городу в одиночестве, наворачивая круги по давно изученным улицам и улочкам.
В родном городе так много людей, и близко не подозревающих, что среди них ходят ведьмы, что огромный пласт ее жизни кажется обманом, затянувшимся сном и просто бредом. Не может такого быть, и все тут.
Телефон звонит, нарушая звучание песни где-то недалеко от припева. Телефон звонит, а высвечивающееся имя напоминает о том, что ведьмы существуют. Ведьмы, школа, пропавшая первокурсница.
И слишком сильно нравящаяся девушка, которая каким-то образом оказалась во все это вмешанной.
Алёна смотрит на имя Леты, не решаясь сбросить звонок сразу. У нее никаких доказательств вины Леты нет, кроме того, что она видела. Да и что она, по сути, видела? Мокрую одежду и грязный ботинок? Это может быть чем угодно.
И все же она сбрасывает звонок, не решаясь отвечать.
Ей не хочется задавать вопросы, ей вообще не хочется думать о происходящем. Забыть бы — и все. Поверить самой, что это ничего не значит, и вот тогда…
Телефон снова начинает звонить, и Алёна не знает почему, но снимает трубку на этот раз. Отвечает быстрее, чем успевает подумать.