Никакого разговора о погоде или об учебе не следует. Волкодав снимает пальто и переобувается, а Алёна оставляет сумку на полку и усаживается в кресло. Помещение не кажется таким уж враждебным, как в прошлые визиты. И все же здесь не хватает чего-то личного. Каких-нибудь фотографий семьи в рамках, плюшевой игрушки или какой-то мелочи, подаренной любимым человеком — чего-то такого, что могло бы рассказать хоть немного об обитательнице этого кабинета как о человеке, а не как о суровой профессионалке своего дела.
Может, именно поэтому никакого уюта здесь и не ощущается.
Волкодав занимает свое место за рабочим столом, раскрывает ежедневник и берет ручку — одну из абсолютно одинаковых в стаканчике. Ее цепкий взгляд впивается в Алёну, отчего инстинктивно хочется отвернуться.
— О чем бы ты хотела поговорить сегодня?
Если бы у Волкодав были когти, она бы вцепилась ими прямо в мозг. Но когтей у нее нет точно так же, как нет и каких-либо способностей к ведьмовству (этот факт звучит в мыслях голосом Димки почему-то), и Алёна напоминает себе, что серьезность, присущая сидящей напротив женщине, не делает ее врагом. В это было бы проще поверить, умей та улыбаться; только никакой улыбкой и не пахнет, выражение лица Волкодав все такое же сосредоточенно-напыщенное.
Алёна зажимает ладони между коленями и с трудом находит нужные слова.
— О маме.
И после непродолжительной паузы добавляет:
— Правда в том, что я ужасно на нее злюсь.
Глава 7. Владыка иного сознания. 1
— Я всегда знала, что все, что делают мои родители, важно для Плеяды и для их ковенов, — произносит Алёна несколько устало и переводит взгляд на окно, за которым стремительно вечереет. — Со мной с детства часто оставалась тетя, и я ей очень благодарна за многое. Особенно за то, что она полностью изменила своим привычкам, когда взяла меня к себе жить после их исчезновения.
Волкодав что-то записывает, шелестит листами, но Алёна не оборачивается. Лишь делает глубокий вдох и прикрывает глаза.
— Мне было четырнадцать, — продолжает она, и что-то внутри находит болезненный отклик. — Только-только наступила зима, и снег еще постоянно таял. Нужно было готовиться к экзаменам, но все мои мысли были заняты будущим. Мысленно я уже училась здесь, среди себе подобных. Папа всегда говорил, что надо иметь хорошую базу, что недостаточно родиться с силами и быть безграмотной в мире людей. Помню, той зимой он тоже ворчал, что я слишком много времени провожу в своих мечтах о том, как бы побыстрее стать ведьмой, а не зубрю алгебру и физику. Не знаю, почему я тогда решила сдавать именно физику. Наверное, потому что папе всегда она нравилась, а мне хотелось проводить больше времени с ним и мамой, а не за учебниками.
— Что произошло в тот год?
Голос Волкодав — холодный, но при этом спокойный — заставляет открыть глаза и вернуться в реальность. Ей давно не четырнадцать, учебники физики пылятся где-то дома, а папа уже не прочитает нотацию о важности общего образования для каждого, даже самой одаренной ведьмы.
— Они не вернулись, — коротко отвечает Алёна.
Вот так просто.
Эти мысли так давили, так сковывали, а сейчас, произнеся их вслух, она понимает, что произошедшее настолько просто, насколько это вообще возможно.
— Они бросили тебя на тетю и решили начать новую жизнь отдельно?
— Нет. То есть, — поправляется Алёна, — я не знаю, никто не знает. Даже Марта, хотя я столько раз у нее спрашивала. Не думаю, что они бы бросили меня, не сказав ничего. Да и я бы поняла, если бы они захотели пожить отдельно. В конце концов, они часто отлучались по специальным заданиям Плеяды, и в том, что я периодически оставалась с Мартой, не было ничего необычного. Но они… Они пропали.
Эти слова даются несколько труднее, чем предыдущие.
— Марта считает, что мама мертва.
Они пересекаются взглядами, и Волкодав складывает руки в замок перед собой.
— А ты что считаешь?
Алёна пожимает плечами. Как объяснить все, что происходило с ней на протяжении этих лет? Целых пять лет, во время которых она перепробовала все, но так и не смогла смириться. Казалось бы — что может быть проще? Всего-то и нужно, что принять реальность.
Принять тот факт, что она больше не увидит родителей.
— Я не знаю, — наконец произносит Алёна.
Слова после этого будто бы заканчиваются.
Волкодав разрывает их зрительный контакт первая. Листает страницы назад, что-то дописывает, потом пролистывает вперед и останавливается взглядом на одной из строчек.