Не делает из этого нечто странное или ненормальное. И это, черт победи, просто прекрасно.
Они едва выходят из здания, как отец Милы уверенно принимается делить добровольцев на группы и отправлять кого куда.
— Надеюсь, вы не откажетесь пойти со мной, — наконец произносит он, обращаясь к Лете. В его тоне нет особой доброжелательности, и у Алёна создается такое впечатление, что будь его воля, никакие помощники ему бы не были нужны.
— Конечно, — уверяет его Лета. — Мы с Алёной в вашем полном распоряжении.
И будто в доказательство своих слов она поднимает их переплетенные ладони. Алёне тут же становится неловко и хочется надеяться, что она не начинает краснеть от смущения. Мужчина в любом случае слишком поглощен своими проблемами, чтобы обратить на это внимание.
— Тогда начнем с подвалов, — решительно заявляет он и направляется четко вдоль здания.
Алёна в очередной раз замечает то, как быстро и ловко он ориентируется, и приходит к выводу, что он либо когда-то преподавал в школе, либо учился здесь. Это и неудивительно: обычно родители отдают детей туда же, где учились сами. Может, и ее дочь однажды пойдет учиться ведьмовству под четким руководством Карины Павловны.
Если ту, конечно, не уволят, а школу не закроют из-за всей этой ситуации с пропавшими девушками.
Ей хочется спросить у Леты, как там дела у директрисы, но отец Милы всего в шаге-двух от них, так что она решает отложить свое любопытство на потом.
— Для того, чтобы зайти в подвал, понадобится ключ, — замечает Лета. — Не думаю, что у Милы он был. Но если хотите, я могу сходить за ним к техничке.
Мужчина фыркает, и в коротком звуке так много пренебрежения, что Алёну это ужасно задевает. Но потом он поворачивается к ним лицом и кивает в сторону металлических дверок, уходящих под землю.
— Всему вас, молодежь, надо учить.
Алёна и Лета переглядываются, а он приседает на корточки и принимается крутить проволоку, намотанную на холодные металлические ручки, выкрашенные дешевой голубой краской в тон дверям. Цвет краски почему-то напоминает об оградах на кладбище.
— Вы рассказывали об этом лазе Миле? — уточняет Лета, когда мужчина распахивает скрипучие дверцы и указывает раскрытой ладонью внутрь подвалов.
— Я — нет. Но она была последний месяц какой-то странной, — пыхтит мужчина. Возня с замком его явно вымотала, на лбу даже несколько капель пота проступают. — Уж не знаю, с какой компанией она связалась, но не удивлюсь, если она и по подобным местам лазать начала.
— А что за компания?
Мужчина грузно спрыгивает на пол и подает Лете руку. Алёна оборачивается несколько воровато, но не замечает никого в округе. Она не сразу вспоминает, что беспокоиться им в сущности не о чем: вряд ли директриса разозлится, что они помогали отцу Милы обыскивать школу в поиске зацепок. Сказать того же о Пшемисле, правда, нельзя, но Алёна отмахивается от этих мыслей и лезет в подвал прямиком за Летой.
— У нее появились какие-то друзья, так она объясняла поздние приходы домой. Мол, они вместе готовятся к какому-то проекту или вроде того. Стала еще озёрами интересоваться. Осторожно, крысы.
Алёна брезгливо отшатывается, но тут же старается взять себя в руки. Лета, думает она, наверное, не боится крыс. Лета вообще ничего не боится — такое впечатление она производит. Да и на комментарий мужчины она никак не реагирует. Продолжает шагать вперед, шаря руками по стене. Ищет выключатель, наверное.
— И много в школе подобных мест? — подает голос Алёна.
Раздается громкий щелчок и тусклый мигающий свет включается над их головами. Желтовато-грязное освещение все равно лучше, чем никакого, но Алёна подмечает грязные плафоны и несколько не горящих ламп. Сюда спускаются нечасто, судя по всему. Если сюда вообще кто-то приходит.
— Несколько. Но если о них не знать, то случайно вы вряд ли на них наткнетесь, — тон мужчины меняется, становясь достаточно резким.
У него все-таки пропала дочь, сейчас ее поиски важнее, чем праздное любопытство, поэтому Алёна решает помалкивать и натягивает рукава кофты до середины пальцев, чтобы случайно ни во что не вляпаться, придерживаясь за стены или открывая дверь.
Они проходят в следующее помещение, заставленное старыми деревянными шкафами, чем-то похожими на серванты, давно вышедшие из моды. В некоторых побиты стекла, в других комками клубится пыль. Оставшиеся же стекла настолько заляпанные и грязные, что через них почти не разглядеть содержимое полок. Бледно-голубая плитка со сколами, покрывающая весь пол, наводит на мысли то ли о больнице, то ли о закрытой лаборатории. Мрачные мысли, без крупиц радости или надежды.