Возвращение
- Дорогая, я так счастлив, что ты есть у меня! - мы с Оливией сидели в небольшом, но уютном ресторанчике на Гейт Стрит. Еще до свадьбы мы любили проводить здесь вечера, а теперь, с появлением новых обязанностей, мы старались выбираться сюда по праздникам, как и теперь - в день годовщины нашей свадьбы. - Майк, у меня есть подарок для тебя по случаю праздника, - моя любимая женщина отвела взгляд вниз и слегка покраснела. - У нас будет ребенок, я три дня назад делала тест, а сегодня утром была у врача, - она подняла голову, и я увидел, что Оливия просто сияет от счастья. - Я беременна! Понимаешь? Я накрыл своей ладонью ее руку, лежащую на столе, и улыбнулся. - Это просто замечательно! - на самом деле я был слегка в шоке, ведь для меня такое было впервые, но не показал и вида, чтобы не расстроить даму своего сердца. - Ты уже придумала, как мы его или ее назовем? - Ой, пока нет, - слегка растерялась Оливия. - Но я думаю, что ничего страшного в этом нет, ведь у меня еще маленький срок, что у нас с тобой полно времени для выбора! *** У меня никогда не было большого количества друзей, но с появлением призрачного брата и те немногие отвернулись от меня. Когда я рассказал им о мальчике, что приходит ко мне по ночам, они лишь покрутили пальцами у висков и стали избегать меня. Так мы остались вдвоем. Когда в семь лет родители отправили меня в школу, я твердо решил, что больше не скажу никому о брате. Со временем у меня начали появляться друзья, и я постепенно стал забывать о призрачном мальчике. Я никак не выделялся из основной массы ровесников, обычный мальчишка, активный, непоседливый, в меру хулиганистый. Каждый день после школы мы с ребятами бежали в сторону недостроенного торгового центра, заброшенного к тому времени уже лет десять как. Это было одно из тех мест, где мы чувствовали себя свободно, без опеки взрослых. За несколько месяцев мы облазили эту стройку вдоль и поперек, изучили каждый ее уголок, в любую погоду с обеда до вечера нас можно было найти только там. Но спустя полгода, незадолго до моего дня рождения, произошел случай, который в корне переменил мою жизнь. Однажды ночью я снова увидел его. В ту ночь мне приснился кошмар, будто я падаю куда-то вниз с крыши любимого недостроя. Это ощущение было новым для меня, все было как будто наяву, я тогда очень сильно перепугался и из-за этого проснулся в холодном поту. Он сидел на кровати, как ни в чем не бывало, но мне показалось, что он плачет. - Братик забыл про меня, - он всхлипнул и поднял голову. - Братик предал меня. Ненавижу братика! По моей спине пробежал холодок ужаса. - Ну ничего страшного, я исправлю все это, я покажу братику, как забывать меня! - он противно засмеялся, и его смех отдался в моей голове жутким эхом, наводящим ужас. - А пока спи, братик! Я хотел ему ответить, что он ненастоящий, что он просто не может быть настоящим, но призрак пролетел сквозь меня до того, как я успел раскрыть рот, и я упал на подушку и потерял сознание. *** - Майк, я сегодня была у врача, - Оливия улыбнулась мне и нежно обняла, ее пока что еще небольшой, но уже заметный животик прикоснулся к моему. - Знаешь, он сказал, что я уже нахожусь на таком сроке, когда можно определить пол ребенка. - Ты спросила его, кто у нас должен появиться на свет? - я обнял ее в ответ и слегка поцеловал. - Да, но, к сожалению сегодня ребеночек предпочел повернуться к нам попой, поэтому он не смог сказать, мальчик это или девочка, - моя жена слегка опустила голову вниз, но тут же подняла ее. - Однако, у меня есть для тебя и другая новость, - ее губы на мгновение прикоснулись к моим. - У второго ребенка врач смог определить пол, так что у нас один сын точно будет, - она смотрела на меня счастливыми глазами, а ее губы расплывались в улыбке. - Второй ребенок? Двойняшки? - я был слегка удивлен. - Это же здорово! - я нежно взял ее рукой за подбородок, придвинув ее лицо к своему, и страстно поцеловал. *** Я провалялся две недели в лихорадке, мама не отходила ни на шаг от моей кровати, и папе приходилось одному тащить на себе домашнее хозяйство, ухаживая как за мной, так и за матерью. Она сильно похудела за это время, никто из врачей не мог сказать, что со мной происходит, меня лечили ото всего и сразу. Я изредка приходил в себя, и тогда меня кормили какими-то овощными пюре и заливали в меня различные горькие растворы. Я чувствовал, как ныло все мое тело, как от температуры ломило мои кости, моя голова кружилась при попытке приподняться над кроватью. Сказать, что мои родители были рады, когда я пришел в себя, значит соврать. Они просто светились от счастья, ведь я был их единственным сыном. Прошел еще целый месяц, прежде чем я вернулся в школу. За это время я сильно пристрастился к чтению. Сначала, пока я был еще слаб, книги приносили мне родители, и я, полулежа в кровати, полностью погружался в миры Жюля Верна, Рэя Брэдбери и Артура Конан Дойля. Позже, когда я немного окреп, я стал самостоятельно посещать отцовскую библиотеку и выбирать книги. Первое время я пытался советоваться с ним, если он во время моих визитов работал над своей диссертацией, однако мой папа не любил, когда его отвлекали, поэтому после порции нехилых люлей я прекратил свои попытки и стал самостоятельно подбирать себе литературу. Однажды во время очередного моего визита за книгой, а на этот раз я решил почитать Уэллса, я не застал своего отца в библиотеке, хотя я думал, что застану его. Книга стояла достаточно высоко, я не мог дотянуться до нее, поэтому отсутствие папы меня расстроило. Я хотел попросить помощи у мамы, но она была настолько занята домашними делами, что не услышала моей просьбы. Тогда я решил самостоятельно достать книгу. Стоило бы взять стул, однако моя мальчишечья глупость подсказала, что можно просто карабкаться по полкам, как по выступам какой-то высокой скалы. Я без проблем добрался до книги, но, когда я взял ее за корешок, чтобы вытащить, я потерял равновесие и полетел вниз вместе с книгой. Естественно, в полете я выпустил ее из рук, она раскрылась на середине, и, перед падением на пол, из нее вылетела какая-то бумажка. - Сви-де-тель-ство о рож-де-нии, - прочитал я вслух, развернув ее. - Максим Джеймс Грейдаун. Дата рождения двадцать третье октября тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Отец Дэниэл Грейдаун, мать Алисия Корнфилд. «Но меня же зовут Майкл,» - пронеслось у меня в голове. Я лежал на животе на полу, продолжая сжимать бумажку и всматриваясь в каждую букву в надежде, что я просто неверно прочитал написанное, но каждый раз, пробегаясь по ней глазами, я понимал, что это свидетельство о рождении другого человека. - Вот видишь, я же говорил, что я твой брат-близнец, - я снова услышал голос призрака в своей голове. - Кто такой близнец? - спросил я в пустоту и огляделся, но никого не увидел. - Смотри сам, - с этими словами с одной из полок упал толковый словарь. «Близнецы - дети одной матери, раз-вив-шие-ся в течение одной бере-мен-ности и появившиеся на свет в резуль-тате одних родов практически одновременно,» - прочитал я и тут же полез искать там же определения непонятных мне в этом предложении слов. - Значит тебя зовут Максим, - дочитав, сказал я. - Наверно, мне приятно познакомиться с тобой, брат. - Мне тоже, надеюсь мы снова будем с тобой близки, - достаточно злорадно произнес голос в моей голове, заставив меня поежится. - Только давай оставим наше общение в тайне. Я не думаю, что стоит говорить родителям о том, что ты нашел сегодня в книге, - легкий смешок показал мне, что действительно лучше хранить молчание. Я свернул свидетельство о рождении брата и сунул в толковый словарь. Поставив книгу на место, я подобрал все еще лежащую на полу «Войну миров» и, оглядываясь в надежде увидеть брата, покинул библиотеку.