в эту жизнь, где, можно сказать, была пустота. По крайней мере, она была полноправной королевой нашей квартиры, все пошло не так, как планировали мы с женой. Я представил, что было бы, если бы роды Оливии прошли без осложнений, и перед глазами сразу возникли образы моей любимой, которая нянчилась с близнецами в детской, и я услышал ее нежный голос, напевающий им колыбельную. Затем картина сменилась: я стоял у кроватки, в которой лежал один из моих сыновей, смотрел на него, а он, в одном лишь подгузнике, лежал на спине, улыбался, глядя на погремушку, которую я держал в руках, и говорил что-то на своем, детском языке, ворковал, агукал. «Спокойствие, только спокойствие,» - подумал я. - «Оливия скоро поправится и вернется из больницы вместе с сыном.» - Как бы не так, - ехидно произнес брат, ему не понравились мои мысли. - Не торопи события. От неожиданности я вздрогнул, ведь он молчал все время после моего приезда домой. - Что ты имеешь в виду? - обеспокоенной произнес я. - То, что имею. Не забегай вперед, - мне не нравился тон, которым говорил Макс. - Что будет - то будет, а прошлого уже не вернешь, - он засмеялся, и его смех еще долго отдавался в разных уголках моей головы, впрочем, как всегда в таких случаях. Я подошел к зеркалу, но, заглянув в него, я не увидел в отражении того следа брата, который видел обычно, смотрясь, лишь свое собственное, измученное, опечаленное. - Макс! - позвал я его, прикоснувшись рукой к стеклу. - Макс! Мне надо с тобой поговорить! - он не отвечал, он никогда не отвечал мне, когда это действительно надо было. Я выпил очередную чашку чая и снова попытался заснуть. На этот раз у меня получилось это сделать без проблем, сон пришел почти сразу, без кошмаров, но продлился он не долго. Из объятий Морфея меня вырвал звонок телефона. Он прозвучал так резко, что в начале я даже и не понял, что происходит. Я посмотрел на часы, времени было три часа ночи. *** Выйдя из парка, мы оказались на одной из немногих оживленных улиц нашего городка, примыкающей к шоссе. Мы с Хелен непринужденно беседовали обо всем, я рассказывал ей о Максе, о нашем знакомстве, о времени, проведенном с ним, она смеялась, задавала вопросы, я отвечал на них, и она смеялась вновь и вновь. Затем она начала говорить о себе, сопровождая свое повествование активной жестикуляцией, о детстве, о родителях, делилась впечатлениями от школы, ведь она только в этом году пошла туда, и все там для нее было ново. Макс не вмешивался, как мне казалось, он просто зачарованно слушал, что говорила эта непоседливая девчушка. Мой дом находился на другой стороне шоссе, поэтому мы, подойдя к оживленной трассе, сразу направились в сторону надземного перехода. Хелен все никак не заканчивала свой рассказ, теперь ей приходилось говорить громче, ведь шум проезжавших мимо автомобилей заглушал ее голос. Я предложил ей потерпеть до дома и там, в тишине, продолжить, но она не согласилась. - У меня та-ак мало времени, а я хочу, чтобы ты узнал как можно больше обо мне за этот короткий срок, - она мне подмигнула, чутка убежала вперед и остановилась в ожидании, когда я подойду. - Значит, тебе скоро придется идти домой уже? - спросил я, когда мы поравнялись. - Ну... Можно сказать и так, - задорно ответила девочка. Через минуту мы подошли к лестнице, ведущей на переход. Хелен остановилась у самого ее начала, повернулась ко мне и, взяв за руку, сказала: - Постой тут, я сейчас вернусь. Я хочу тебе кое-что показать. Я остался стоять внизу, а она поднялась наверх и побежала по мосту. Я смотрел на нее, такую веселую и беззаботную, не понимая, что происходит. Она же, добежав примерно до середины, остановилась, подошла к ограждению и забралась на него. - Хэй, Майк! Смотри на меня! - сквозь шум ее было очень плохо слышно, вместо ее фраз я слышал какие-то отрывки. Она помахала мне рукой, затем вытянула руки в стороны и слегка подпрыгнула. Я не на шутку перепугался за нее. - Хелен! Слезай оттуда! Это опасно! - закричал я, но она в ответ только улыбнулась, я не был уверен, дошли ли до нее мои слова. - Не слезу! Мне не надо этого! Мне другое надо! - Хелен показала мне язык и, все так же стоя на ограждении перехода, начала балансировать на одной ноге. Под ней находилась оживленная трасса, по которой с бешеной скоростью неслись машины, а ей это все казалось какой-то странной игрой. - Майк! Ну смотри же на меня! «Хм, кажется, намечается что-то интересное,» - как всегда из ниоткуда возник голос Макса. - «Ну, наверно, мне уже пора.» Я побежал вверх по лестнице, не сводя глаз с Хелен, а она все стояла, теперь уже уставившись куда-то вдаль. Один пролет, второй, третий, остался еще один. Переход был расположен достаточно высоко над шоссе, чтобы не мешать движению большегрузов, поэтому я успел порядочно запыхаться. Последняя ступенька, я спотыкаюсь и падаю. - Майк, смотри как я умею! - я пытаюсь подняться, когда слышу ее голос, и автоматически поворачиваю голову в ее сторону. Она снова помахала мне рукой, улыбнулась и, взмахнув руками как птица, прыгнула вниз. Звук удара, скрип тормозов и снова звук удара. Я уже подбегаю к тому месту, где стояла Хелен, перегибаюсь через ограждение и кричу: - Хелен! Я понимаю, что произошло, что звать ее бесполезно. Из глаз текут слезы, ветер, гулящий наверху, то ли сушит, то ли размазывает их, а я все стою, всматриваюсь куда-то вниз, не зная, что хочу там увидеть. - Хелен! Под мостом копошились люди, приехала скорая, и к очевидцам и участникам происшествия присоединись люди в халатах. Я втайне надеялся, что все это страшный сон, что Хелен, эта забавная и милая первоклассница, не была тут с нами, а находилась сейчас у себя дома, делала уроки да играла в куклы. «Ей не было больно,» - усмехнулся Макс, его эмоции меньше всего подходили к сложившейся ситуации. - «Я же обещал.» *** Быть отцом-одиночкой оказалось не так-то и просто. Спустя неделю после похорон Оливии мне разрешили забрать маленького Дэниэла из больницы. Я не знаю, что бы я делал, если бы не он. Все то время, что прошло от того злосчастного телефонного звонка, известившего меня о смерти жены, до того момента, как маленький ревущий человечек оказался у меня дома, пронеслось как-то незаметно для меня. Все было как в тумане, и организация похорон, и решение вопросов с работой, все-все, что бы я ни делал в эти дни. Каждое утро я вставал и шел по своим делам, вечерами же, возвращаясь, сразу падал на кровать и засыпал, погружаясь в свои мрачные и полные грусти сны. Дэниэл же, появившись в моем унылом жилище, вернул меня к жизни. Я носился с ним по дому, не понимая, чего ему нужно, а он плакал, я давал ему смесь в бутылочке, а он продолжал, я проверял подгузник, менял его, а он не успокаивался. В итоге, спустя некоторое время, я начал разбираться, чего он хочет. Но все равно, несмотря на появление сына в моем доме, каждый вечер, ложась в холодную постель, я вспоминал ее, мою Оливию, теперь уже мертвую и холодную, лежащую в такой же холодной земле на кладбище в другом конце города. Я вспоминал годы, проведенные с ней, годы в колледже, годы после него, все, вплоть до ее смерти. В ту страшную ночь, когда я проснулся от телефонного звонка, я почувствовал себя таким одиноким, мне казалось, что весь мир настроен против меня. В порыве печального гнева, возникшего от ощущения безысходности, посетившего меня, я чуть не разгромил всю квартиру. Я наорал на Макса, поссорившись с ним, разбил большое зеркало, около которого обычно разговаривал с ним. Прежде чем я успокоился, мой гнев на себе почувствовали еще кофеварка и журнальный столик. Оглядев наутро получившуюся картину, я понял, что так дальше продолжаться не может, и стал пытаться как-нибудь выбираться из этой ямы, вызванной смертью любимой. Но все равно каждую ночь я переживал тот кошмар. «Алло,» - мой сонный голос прорезал тишину комнаты. - «Алло!» «Мистер Грейдаун?» - раздался в трубке голос лечащего врача Оливии. «Да,» - мое сердце екнуло, я сразу понял, что что-то не так. «Ваша жена... Миссис Грейдаун...» - начал он, и сразу же остатки сна покинули мой разум. «Что? Что с ней?» - я почти закричал от волнения. «У нее ночью открылось кровотечение... После вашего ухода она так хотела посмотреть на близнецов, что, несмотря на указания врача, она поднялась с постели. От этого у нее разошлись швы... Мы не успели ее спасти...» - после этих слов мою душу заполнила сосущая пустота. Некоторое время я молчал, затем, подавив прорывающие рыдания от утраты, я все же спросил: «А Дэниэл? Как он? С ним все в порядке?» «Да, я думаю, что дней через десять вы сможете забрать его домой,» - голос врача чуточку успокоил меня, но ненадолго. - «Я понимаю сложившуюся ситуацию, поэтому думаю, что еще некоторое время ему лучше провести у нас.» На этом наш разговор закончился, и я, просидев некоторое время в тишине, начал крушить и ломать все вокруг.