— Почему ты сняла кольцо?
— Я теперь… — Она запнулась, не зная, как деликатней объяснить ситуацию со своей точки зрения, и не решаясь заговорить о том, о чём, по её мнению, должен говорить мужчина. — Я не нужна этим. Значит, опасности больше нет.
— Но тебе ведь понравилось! — настаивал Тим, сощурившись на неё так, что она больше не могла опустить глаз.
— Игра — понравилась, — через силу согласилась Кира. — Но ведь она продолжаться не может.
— Почему? — удивился Тим. — Она нравилась тебе. Нравится мне. — Он вынул из кармана блеснувшую в электрическом свете цепочку с прозрачным камнем, от которого буквально брызнули разноцветные искры. Тим зацепился ногой за ножку стола и, свесившись к девушке, надел на её шею украшение.
— Это всего лишь игра, — буркнула Кира, насупясь на приподнятый камешек.
— Большая игра с большими ставками, — пожал плечами Тим. — Игра, в конце которой я получу большой приз.
— Ты так уверен?.. — недоверчиво спросила девушка.
— А чего хочешь ты? — внезапно снова наклонился к ней хозяин дома. — Расскажи, как ты видишь эту игру?
— Я… своих карт не покажу! — собравшись с духом, заявила Кира. — Это нечестно — спрашивать у слабейшего. Пусть откроет карты тот, кто выигрывает! Скажу только одно: невестой меня больше не называй!
— Почему это? — изумился Тим.
— Невестой называют ту, которой сделали предложение! А женихом — сделавшего предложение! А продолжать игру в «тили-тили тесто»…
— Кира, выходи за меня!
— А… А…
Кира хватала ртом воздух и беспомощно смотрела на этого самоуверенного…
— Ага, чуть что — сразу заикаться, — пробормотал Тим, спрыгнул со стола и встал перед девушкой, глядя на неё сверху вниз. — Значит, так, невеста. Ещё раз заикнёшься про игру или про «тили-тили тесто», я твоих родичей сюда привезу и перед ними ещё раз скажу тебе, чтоб за меня выходила. Ясно? Перед каждым из них. Чтоб все услышали и неверных выводов не делали.
Он мягко взял её за подбородок и, склонившись, тепло коснулся её губ.
— Продолжаем, — как ни в чём не бывало, разогнувшись, сказал Тим. — Вспоминай того человека из сна. Почему он тебе показался знакомым? Движениями? Очертаниями?
— Ты… — сипло и с испугом сказала Кира. — Ты издеваешься, да?
— Нет. Я деловой человек. Мне надо всё успеть. А времени мало. Давай вспоминай.
Оба от неожиданности вздрогнули, когда требовательно зазвенел телефон на столе. Тим поднял трубку и рявкнул:
— Нет его! Сожрали, пока одевался!
И треснул трубку на рычажки. А потом посмотрел на телефон, на растерянную Киру и недовольно спросил:
— Это когда ж я трубку на место вернул?
— Он был невысокий, — задумчиво глядя на телефон, сказала Кира. — Невысокий такой и очень плотный. Не толстый, а плотный. И сильное впечатление, что видела я его недавно. Эти руки, которые он поднимал…
Тим промолчал, снова бедром прислонясь к столу и отстранённо глядя в пол.
А Кира вдруг с беспокойством подумала: «А ведь жить рядом с ним — ой, не сахар. Как он ведёт себя: только что вот взвился, как вздорный мальчишка. А сейчас — глаза уже уверенного в себе мужчины… И шуткой ли было его предложение, обставленное почти как хохма? Смогу ли я постоянно быть рядом с ним — и не жалеть об этом? — И чуть не с обидой: — И даже не спросил меня, согласна ли…»
Заглядевшись на космы волос, прячущие глаза Тима, с новым сомнением подумала: «Мои рассуждения — это ведь не любовь? Любовь рассудочной не бывает? Но почему тогда я испугалась, когда он спросил у меня адрес моего дома? Сидеть рядом с ним, смущаться из-за его странностей и млеть от его игры… И терпеть его выходки, которые он, кажется, считает нормой поведения… Так я… люблю его? Если уже так хорошо знаю обо всех его сторонах, что готова смириться с не самыми лучшими из них, лишь бы быть рядом с ним? А я… готова смириться?»
Быстрый высверк голубых глаз из-под тёмных косм на неё, будто Тим догадался, о чём она думает, заставил её сосредоточиться на другом.
— Ладно, потом ещё поговорим, — сказал Тим снисходительно. — Мне пора бежать, а ты сиди на телефоне. Звони, если что-то будет связанное с ремонтом, ага?
— Ага, — со вздохом согласилась Кира.
Он оттолкнулся от стола и шагнул к ней, сидящей. Рассеянно поцеловал в макушку, как было однажды, и ушёл.
«А обнять?» — тихонько вслед ему подумала Кира, ёжась от странного ощущения, что он ушёл и унёс тепло с собой. Спустя минуты, когда она пришла в себя и развернулась к столу к телефону, пришлось констатировать: она влюблена. Странно, что назвать влюблённостью своё состояние она смогла через большое личное сопротивление. Чего даже испугалась: не слишком ли она рассудочна, если хочет, чтобы все чувства и действия были названы своими именами? Зачем что-то называть, если можно проверить на единственную ситуацию: он ушёл — и без него… холодно?