Долго в кромёшной тьме протискивались узкими лазами, но к основному жертвеннику вышли уверенно. И тут её ждал сюрприз. У небольшого костра Тосар кормила грудью крохотную девочку месяца три отроду.
— Одрусы изнасиловали её при разгроме святилища Медведь горы. — Шепнула на ушко молоденькая служка.
— Хорошо не убили, — улыбалась Салма очередной внучке, — какая хорошенькая…
— Осталась без оружия, и приняли за местную, — неловко объясняла Тосар.
Основной состав жриц мало беспокоился блокадой центрального входа, найти их здесь могли только хорошо знакомые с подземными лабиринтами.
— Тавры и греки не посмели бы даже ступить. Знают поветрие, что отсюда живыми не возвращаются.
— Такую удачную легенду опровергать нельзя, — усмехнулась Салма и приступила к ликвидации незваных гостей.
Первых заманили бликами на сводах и тенями на стенах, вторые пошли искать тех, что сгинули.
Последний совсем молоденький стражник метался на входе, не зная как поступить, когда из тёмного прохода полыхнуло пламя. Не разбирая дороги, он помчался к перевалу.
Мерина из-за куста целилась в него из лука. Салма знала, что внучка не отличается меткостью, но на всякий случай перехватила руку.
— Пусть расскажет остальным. — Шепнула она с придыханием.
Восстановление обычной деятельности святилища матери Змеи заняло не менее полугода. Мерина ничего не взяла от Деяниры. Крупная, статная, с пшеничной косой толщиной в руку, боевыми подвигами не отличалась, зато в организации хозяйства цены ей не было. Порядок и уют приходили вслед за ней. Тосар оправилась от родов, маленькая кроха сделала первый шаг и Салма, наконец, выбралась в Херсонес, в принципе это и его внучка. Только Филон об этом так и не узнал.
Некого стало подкалывать, зажигая в умудрённых глазах огонёк несогласия. Пустота заливала душу.
— Он всегда ждал тебя, — крик неутолённой ревности подтверждал очевидную истину.
Салма никогда не сомневалась, только что это меняло.
Благообразную гречанку неожиданно прорвало, поток правды вскрыл гнойник хитрости и предательства, от которого сбивало с ног.
— Последние новости с Эгины мы получили перед смертью Филона. Дочь Саура выдали за наследника царственного клана Неоптолема. Сын, который родился уже в Греции, вступил в пору отрочества.
Вдова Филона запнулась, словно не решаясь черпнуть из самого донышка. Как поила Айрис успокоительным вплоть до отплытия и остатки порошка, приобретённые у жреца, отдала затем Клеодему.
А потрясённая Салма не решилась давить. Наличие живой царицы амазонок в далёкой Греции полностью меняло картину мира. Это бы переварить. Вдруг оценила мудрость решения Иллисии.
Поездка на греческий остров просилась сама. Кто же ещё найдёт Айрис, если конечно это всё правда. Послала вестницу на Алтай об открывшихся подозрениях. И по весне двинулись в путь.
Мерина и Тосар не отпустили в таком возрасте без присмотра и, бросив всё, присоединились к делегации. Салма поначалу бурчала, но потом согласилась: они правы.
Не думала, что обычный поход станет полосой препятствий. Вроде совсем недавно приехала с Алтая, а здоровье сыпалось лавиной.
Прощанием с былым стелилась дорога. В достопамятной долине не удержалась, показала внучке на крепость, по-прежнему запиравшую проход:
— Вот здесь ты появилась на свет…
Та шею вывернула, разглядывая диковинные башенки за крепостными стенами.
По Греции тайком крались в атмосфере глухого брожения. Персы достали всех до печёнок. Обсуждение побед и неудач Ионийского восстания тихо замолкало при любом приближении чужих.
В Афинах на площади шли открытые споры, не взирая, на известный уже разгром у острова Лада[1]. Коготок заносчивых демагогов завяз в этом деле с самого начала. Эгина, стиснув зубы, хоронила своих героев.
Наследник Неоптолем привез тело отца, дяди Клеодема и других участников морской баталии. Предательская тактика самосцев, бесконечные раздоры в лагере восставших определили плачевный исход. После похорон Пирридов ожидали непростые времена.
Окончание розысков далось особенно тяжко. Долго выясняли, что семья Клеодема жила далеко от города. Спорили с челядью, которая так и не пустила внутрь ждать хозяев с похорон. Мерина с группой отогнали лошадей пастись.