Лихорадочно высчитывала. А ведь откликнулась на беду с ним, невзирая на моря и расстояния. Не уедь, их могли похоронить вместе. Мысль почему-то совсем не пугала.
Голос Салмы звучал приглушенно. Рвались последние ниточки с бывшей родиной. Нет, Саура, отца, Главки…
Теперь настоящая вдова. На всём белом свете не осталось места, преклонить голову. Груз собственных ошибок завёл в глухой тупик. Полумертвое существование в Греции — слабая расплата сумасбродства.
Чувство горечи чёрной тяжестью топило душу. Как жить с таким на сердце?
И тут Салма плеснула мёд на рану.
— Никому из смертных не ведома воля богов…
Иначе, как провидением не объяснить. Решение о паломничестве в Додону откладывало неизбежную разлуку, за дальнюю дорогу они еще что-нибудь придумают. Главное — не гинекей, не в приживалки.
С каждым днём, удалявшим её от Эгины, становилось легче дышать, и даже появление любовницы Клеодема не смутило. Ну, была эта аккуратненькая гречанка в его жизни и ладно. Даже как-то жалко её. Происхождение не позволяло надеяться на признание отношений.
Адмет так легко и естественно взял лидерство в свои руки. Рослый и рассудительный, он обладал внутренним стержнем, несвойственным Клеодему.
Товары, вывезенные с Самосы, улетали, словно горячие лепёшки. Уже расплатились с командой, и новые закупки обещали хорошую прибыль.
Сын не зря помогал отцу в торговых делах. Тихая гавань в краю золотых нив поразила мальчика, выросшего на скалистом острове.
— Дяде Неоптолему хлеб сейчас нужен позарез. В следующем году уже не буду перед ним отчитываться. Дом и склад здесь нам точно не помешает. Семьи моряков опять же где-то пристроить.
Айрис соглашалась. Конец опеки не за горами. Задание умиротворить команды выполнено, а дополнительные средства так далеко, поди, проконтролируй.
Для поездки в Додону Адмет выделил ей сопровождение. Амазонки возвращаться не планировали.
Заманчивые перспективы загадочного острова, как и весь обряд оракула, добавили тумана в представление о будущем.
Что за остров? Где его искать? А с Салмой они прощались навсегда. Обе делали вид, что это не так. Ведь случилось же чудо: свиделись через столько лет.
Первоначально подразумевалось, после предсказаний она с очередной партией хлеба вернётся к дочери, но стройка в Амбрассии вдохновила не спешить.
Небольшая колония, вывезенная с Самосы, тоже не горела желанием снова попасть под раздачу. Преследовало стойкое ощущение: следующей схватки с персами не избежать именно дерзким Афинам. А это буквально напротив Эгины.
Любовница Клеодема не покладая рук хлопотала по хозяйству, её детей по факту Адмет принял за родню.
Айрис несла жертвы древнему алтарю матери Змее на окраине селения. Шло время, а она всё ещё наслаждалась свободой.
У полуразрушенного святилища хлопотали две старухи и три девчушки подростка точно из выкинутых. Богатые дары тех поразили.
— Я только что вернулась из Додоны, — рассказывала Айрис после всех положенных церемоний.
Жрицы затухающего в глуши храма ловили каждое слово знатной гостьи. О высоком положении Айрис в иерархии амазонок им сообщила ещё Салма. После отъезда молочной матери в Скифию Айрис снова потеряла опору, а тут пусть слабенькие, но сторонницы. Внезапно озарило: ни в какую Эгину она не вернётся!
Пророчество разбирали по звукам, а старая жрица в раздумьях прохрипела:
— Так это на Кефалонии[2].
Не выполнить волю богов святотатство. Адмет поддержал мать в благом деле, всем, чем мог. Остров вообще лежал на оживлённом морском пути и новости хоть и с опозданием поступали туда регулярно.
Айрис окунулась в дела главного храма Змеи округи. Обряды, лечение, жертвоприношения — как же она скучала по знакомой жизни!
Несколько удачных исцелений и авторитет места чудес стал расти.
Колония отшельниц отличалась аскетизмом, святилище словно вырастало из горы.
Моряки-торговцы свозили ей диковинных змей из самых далёких стран, куда заплывали. Принести подношения, оборудованному ею террариуму превратилось в особенный ритуал. Подкармливать местных гадюк тоже не забывали. Курительные смеси и лечебные мази раскупали на материке.