— Твоя судьба, другое имя!
Ветер стих, и жрецы теснили группку, намекая, что время вышло. Спускаясь с холма, дядя Ариба оглянулся на неё. Уж не страх ли мелькнул в бегающих глазках. Крона дуба явно мощнее отреагировала на предсказание для племянницы.
Миртала меньше всего хотела возвращения в Амбрассию. Вдруг она увидела самого любимого человека на земле, ту, что всегда понимала и утешала. На одном дыхании выдохнула:
— Ба!
Пожилая женщина в одежде жрицы храма Змеи обернулась, лицо той расцвело улыбкой.
Поведение Мирталы граничило с невоспитанностью, но дядюшка Ариба явно почувствовал облегчение застав здесь её бабушку.
[1] Дионисии — один из основных праздников древней Греции в честь бога Диониса.
***
Ланаса не просто так лично привезла курительные смеси в центр предсказания судьбы Эллады. Устройство подрастающей внучки беспокоило всё больше, а здесь вечно толпился народ со всех концов земли, мог мелькнуть совсем неожиданный вариант.
Жизнь первой дочери в их семье традиционно посвящалась древнейшему женскому культу Змеи. Воспитание наследницы по большей части проходило на Кефалонии. В случае вдовства тоже обычно возвращались на остров в качестве патронесс при храме. Поэтому в просьбе девушки погостить на острове никто не увидел ничего необычного.
Кефалония дарила свободу. С рассветом Миртала умчалась по своим любимым местам: наверняка уже искупалась в магическом озере и сушила светлые кудри на скалистой вершине…
Жизнь храма не выбивалась из накатанной колеи. Копошились рабыни над нехитрым завтраком: хлеб, сыр, вино, разбавленное водой. Ланаса обходила террариум, наливая молоко и раскладывая яйца, шепча заговоры.
Затем со Скопасом разбирала грузы с материка. За рутинным, хозяйственным делом шел отчет слуги перед госпожой. Пять лет назад она выкупила скифского пленного в Амбрассии. Тот умирал от ран, его хозяин соглашался избавиться от обузы за пучок сухих трав.
Ланаса выходила и приобрела преданного защитника, умелого воина и пронырливого лазутчика. Объяснялись они на смеси греческого и скифских наречий.
— Ариба удерживается у власти с трудом. Руки чешутся расправиться. Но Миртала совсем не готова, ведет себя как глупая девчонка, — Скопас запнулся.
Ланаса всем видом не одобрила критику. Ситуация на её взгляд была намного сложнее. Не доказана причастность Арибы к гибели её дочери и зятя, но стремление избавиться от предыдущих наследников естественно. Именно поэтому сразу после похорон она увезла внучку на Кефалонию, ссылаясь на обычай. За младшего внука, пока у новой царской четы не родится сын, можно было не волноваться.
— Зимой предотвратил покушение на нее и Александра, шпион Арибы чуть не столкнул их со скалы.
— И что? — хозяйка посмотрела на Скопаса, перебирая мелочи в корзине.
— Упал сам. Я не мог оставить в живых, — добавил тот на настойчивый взгляд.
Ланаса одобрительно кивнула.
— Сообразив, что расправиться не просто, Ариба завёл переговоры о браке Мирталы с каким-то иллирийским вождём, до этого хотел сэкономить на свадебных расходах.
В душу Ланасы вползало отчаяние. Девочку могли запроторить в несусветную глушь, а ей даже возразить нечего.
— Потренируй Мирталу метать кинжал, — сказала она первое, что пришло на ум, — каждый день разговаривай с ней на скифском и персидском. В Амбрасии, как я понимаю, это невозможно?
— Они думают, что я глухонемой, просто разбираю по губам.
За привычными указаниями Ланаса прятала растерянность, соображая, чем помочь внучке. А небеса по всему решили, что ей недостаточно неприятностей и решили добавить.
Не успела доесть первую утреннюю лепёшку, как молоденькая служка уже шептала на ушко:
— Там делегация издалека, требуют верховную жрицу. С ними раненый.
Девять всадников, закутанных в плащи, с войлочными шапками на головах сгрудились у колесницы с раненной женщиной. Состояние явно тяжелое. Ланаса рассеянно переводила взгляд, пока не определила предводительницу. Та слегка кивнула и протянула половинку древнего медальона. Окруженные сторонницами они соединили обе части реликвии и загадочно улыбнулись.