Когда я покидал дом, женщина все еще мучительно оправдывалась.
-- Жаркая погода,-- говорила она.-- Я бы предложила вам немного выпить, до только нет ничего в доме, хотя обычно я люблю немного приложиться -- для пищеварения, иначе пища плохо усваивается.
Расстались мы друзьями.
Если я прав насчет Билли Келла, то, думаю, он добился неких отношений с этой женщиной с помощью уговоров и своей юной привлекательности. С целью получить себе временное имя и прикрытие в человеческом обществе он сыграл на ее одиночестве и несостоявшемся материнстве. Когда она произнесла слово "усыновленный", я ней явно ощущался страх перед властями. Официальное усыновление сопровождается такими формальностями, на какие, думается, ни он, ни она не решились бы пойти. И если он сын Намира, то когда она перестанет быть ему полезной, Билли Келл несомненно исчезнет -- без угрызения свести, без жалости, безо всяких объяснений. Глава VII
Вернувшись в меблированные комнаты, я решил выполнить данное Розе обещание и поговорить с Анжело. Теперь, когда я выяснил подноготную Билли Келла, за это следовало взяться со всей серьезностью. Но каким образом вызвать Анжело на разговор? И как добиться нужного результата?..
Анжело любил меня -- в этом я был уверен. Он внимательно выслушал мои монологи. Интерлюдии в лесу доставляли ему радость: он желал их и был способен участвовать в них, по-взрослому, хотя и с мальчишеской застенчивостью обращаясь со словами. Я покупал ему книги, а каких купить не мог -- брал в библиотеке. Он благодарил меня за все горячо и не без удовольствия. (Одна из книг была о Геке Финне -- как выяснилось он ее прежде не читал). Как-то у нас состоялась обширная, но так и не удовлетворившая его дискуссия о прочитанных книгах. Он купался в Марке Твене и Мелвилле<$FМелвилл Герман (1819-1891) -- американский писатель, автор романа "Моби Дик".>, он был поражен Достоевским, он забавлялся ветерком ложных выводов, дувшим сквозь немытую бороду Маркса...
Но далеко не все в Анжело было открыто для меня -- целые области его мыслей и чувств были заперты и украшены невидимой табличкой: НЕ ПОСЯГАТЬ! И он не искал меня в те моменты, когда ему было плохо, а таких моментов, я знаю, хватало. Так что же, я просто должен дать ему совет не вступать в банду, совет, который наверняка уже мог дать ему Ферман?.. Мягкий юмор, присущий Анжело, делал такой поступок абсурдным. Ограничиться коротким, но строгим приказанием? На чем же остановиться в страхе перед его ленивой улыбочкой?.. Если бы он был марсианином, я, возможно, и знал бы, что делать. Ведь люди, я заметил, и сами до сих пор не придумали способа понимать себя.
Я устало стоял в коридоре, до сих пор видя перед собой опухшее лицо "приемной матери" Билли Келла, как вдруг обнаружил, что из-за закрытой двери Фермана уже давно раздается его голос. И до меня медленно дошел смысл его слов.
-- Любой опыт полезен. Может быть, "стервятники" и жестоки, но сможешь ли ты обойтись в этом мире без жестокости? Ведь ты должен защитить свою спину. С твоим-то умом, ты не можешь позволить себе не делать этого. Люди ненавидят ум, разве ты не знаешь?
-- Но ведь все зависит от того, приносит ли он людям пользу.
-- Не обольщайся, Анжело,-- сказал Ферман.-- Придумай новый механизм -- и они будут какое-то время тебе благодарны. Но любят они механизмы, а не мозг, их создателей. Его они просто боятся. У них может оказаться достаточно суеверного страха, чтобы поклоняться ему, как поклоняются дьяволу, но уважать его они не будут никогда. Я не говорил с тобой на эти темы, пока не убедился, что ты сможешь воспринять их. А я думаю, ты можешь.-Из-за двери донесся звук, похожий на добрый, хрипловатый смех Фермана.-- И разумеется, суеверный трепет, который будут испытывать перед твоим умом люди, вполне может быть использован.
-- Что вы имеете в виду?
-- О, это решится само собой.-- Донесся старческий вздох.-- Как бы то не было, помни: механизмы -- это все, чего хотят люди. Механизмы и простые идеи, которые вроде бы все объясняют, но оставляют нетронутые предрассудки. И они заплатят приличную цену, если механизм или идея окажутся достаточно блестящими. Я знаю их, Анжело.
Это было не по-фермановски. Ферман не стал бы говорить о механизмах с таким пренебрежением. Трезвомыслящий, он, как и любой другой американец 960=х, был влюблен в механизм. Разве не прошла б[ac]ольшая часть его жизни в заботах и могучих машинах, изменивших лицо Земли?..
-- Нет,-- продолжал голос Фермана,-- ты должен бороться все время, всю жизнь. И любым оружием, которое сумеешь присвоить. Я стар, сынок. Я знаю.
-- И тогда я смогу добиться чего-то в жизни! -- легкомысленно воскликнул Анжело.-- Ну а если я не собираюсь вступать в борьбу ради борьбы...
-- Тогда ты погибнешь... Иногда можно даже делать зло. Так, чтобы из него могла выйти польза. Но все это ты должен делать, не жалея своих сил. И к черту неудачников!
Вот так, Дрозма, я понял, что Джейкоб Ферман мертв.
Я постучал и вошел. Готовый к чему угодно, стремящийся вмешаться, как вмешиваются в события человеческие существа, когда чувствуют опасность для тех, кого любят. На время я прихватил с собой "мистера Майлза", чтобы он спокойно закрыл дверь и мирно зажег сигарету. Анжело, лениво восседавший на подоконнике, видел перед собой только "мистера Майлза". А что увидят остальные, находящиеся в комнате, меня абсолютно не волновало.
Он сидел в кресле и держал ноги на подушечке, которую износил до дыр Ферман. Он даже курил пенковую трубку, выполненную в форме лошадиной головы. Безо всякой логики это взъярило меня еще больше: я мог использовать один из тех человеческих методов опознания нечеловечности, которые нам положено избегать.
-- Надеюсь, не помешал,-- сказал я, поскольку помешал.-- Имею потребность в утешении философией.-- Ничто не интересовало меня сейчас меньше, чем философия.-- Выкиньте меня вон, если душа переселяется.
Я уселся верхом на стуле возле окна. Ему, вероятно, следовало бы выкинуть вместе со мной и стул, но он не мог сделать ни того, ни другого. Однако физических проявлений страха не было, и это даже создавало некий комфорт.
-- Кстати,-- сказал я,-- у вас красивая трубка. Вы, должно быть, любитель конины, не так ли?
Я видел его глаза. Когда человеческое существо напугано, зрачки расширяются, но не во всю же радужную оболочку! После этого все мои сомнения испарились.
Он произнес одновременно осторожным и беззаботным тоном-- О да, кстати... Философия, да?
-- Философия! -- оживился Анжело.-- Мы уже разложили ее по полочкам, Бен... Леди и джентльмены, заходите сюда и изложите в двух словах ваши проблемы. Ферман и Понтевеччио, прибывшие к вам, несмотря на чудовищные расходы, разрешат ваши проблемы методом "гистерона-протерона". Они гуляют, они беседуют, они, как пресмыкающиеся, ползают на брюхе. За незначительную плату они видят прошлое, будущее и даже настоящее. Если вы не будете удовлетворены, вам вернут ваши деньги. О леди и джентльмены! Перед вами те пророки, именно те адвокаты невиданного мира,-Анжело был воодушевлен и дружелюбен, словно щенок, жующий мой ботинок,-- именно те, кто недавно разгадал одну из самых непостижимых загадок страдающего человечества -- кто сунул халат в чауде<$FЧауде -- густая похлебка из рыбы, моллюсков, свинины, овощей и т.п.> миссис Мэрфи...
-- И кто же это сделал? -- спросил я.
-- Дух,-- сказал Анжело.-- Прорицаю! Это произошло, когда она вышла из себя и в нее на время вселился мистер Мэрфи.
Тот, кто изображал из себя Джейкоба Фермана, не говорил и не улыбался.
Тогда я сказал:
-- Предскажи будущее, прорицатель. "Энди" подхватил расстройство клапана, а может быть и карбюратора. Так вот, через какое время наступит момент, когда бензина станет так мало, что мы вернемся... к лошадям?