— Господи, Полина! — Остановившись перед ней, закатил глаза врач. — Такая красивая, а курите! Бросьте вы ерундой такой заниматься!
— Прикажете — брошу! — Улыбнулась девушка. Красивая! Он считает ее красивой. Вот же счастье, господи!
— Ну, кто я вам такой, чтобы приказывать? — Присел рядом главврач. — Как вы, после ночи-то...?
Девушка вздохнула, глядя ему прямо в глаза. Утонула... Давно… Не могла совладать с собой, даже когда просто с ним разговаривала. Любила, до чертиков! Понимала, что это — первая любовь, отчаянная, девичья, сумасшедшая! Скорее всего, временная, но ничего с собой поделать не могла. Как перед ним устоять...? Но как ему об это сказать...? Да и зачем? Она же не достойна его! О чем вы? Тем более что он женат, пусть и не живут они вместе уже давно.
— Полина!
— А?! — Очнулась девушка. — Как я...? Да... плохо... Все она перед глазами... Послушайте, вы ведь умный человек... Объясните, за что...? Почему с ней так...? Ведь если есть Бог, зачем он так...?
— Понимаете... — откашлялся мужчина, — мы с вами живем во времени, которого, по сути, нет. В безвременьи... Когда нет морали, каких-то норм. Нет, где-то они есть, но, по сути, их нет. Понимаете, да? И такие времена порождают абсолютно бессмысленную жестокость. Вот просто людям так хочется! И они калечат абсолютно невинного человека. Но зло чаще всего не рождается просто так. Чаще всего у него глубокие корни. И те люди, которые это сотворили, скорее всего, просто несчастны. Недолюбленны. Нелюбимы. Вот вы любите, Полина?
— Да. — Тебя. Женись на мне.
— Вот. Понимаете, да? Вам же, скорее всего, не придет в голову такая жестокость, правильно я говорю? И вас любят. Хотя бы ваши родители. Поэтому... — Мужчина приподнялся с лавки. — Страшно это все! Человеку нужен человек. Любовь... творит чудеса! Чушь это, что люди не меняются. Меняются, еще как! Любовь их меняет.
— Но есть ведь человеческое нутро, — возразила Полина. – Если человек с рождения гад по своей сути, вряд ли он изменится.
— Всегда есть исключения, — улыбнулся главврач и зашагал ко входу. — Пойдемте, у нас много работы!
— Простите... — опустив голову, подала голос Полина. — Скажите...
— Да? — Обернулся мужчина.
— Она... Ну, та девочка... Выживет...?
— Ох, сложный вопрос, — почесал голову главврач, — будем делать все, что в наших силах, но скажу прямо: шансов у нее мало. Так, — взглянул он на часы на руке. — Обход, потом обедать. Есть хочу так, что скулы сводит. А потом работать. Потому что у нас самая лучшая профессия! Хирургия — она кто?
— Королева медицины! — Отчеканила Полина. — У меня пирог есть. С картошкой. Будете? — Догнала его Полина и взяла под руку. — Сама пекла.
— Ну, что же я буду вас объедать...?
— О господи! — Закатила глаза девушка. — Хоть все забирайте! Ой, я колпак забыла на лавке! — Побежала она назад. — Я догоню!
И она вернулась, а он быстро шел по тропинке. А она смотрела ему вслед и едва не плакала от счастья. Она будет его кормить! Его, самого лучшего, самого мудрого и самого красивого! Она готова ждать его, сколько угодно... Готова быть любовницей. Готова быть кем угодною. Готова стирать, убирать, рожать ему детей. Готова ради него на все. Умереть... готова ради него. Бабочки в животе при разговоре с ним, от взгляда на него разрывали сердце. Плевать на разницу в возрасте! Он... самый-самый!
Схватив колпак, она побежала, чуть ли не подскакивая от радости, ко входу, решив, что, наверное, пора бросать курить. И выпивка сегодня будет самой первой и самой последней. Не одобряет, значит, она не будет ни пить, ни курить. Будет самой лучшей! Его самой лучшей...
***
Нуреев заглушил двигатель и положил руки на руль, нервно выдохнув. Машину ему дали другую. Старенькая белая «Пятерка». Уличный фонарь освещал пустынную ночную улицу. Нужно просто забрать сумку из квартиры и перевезти в другую. Все. Потом получить оплату и забыть обо всем. О другом Нуреев старался не думать, в том числе и о странности ситуации. Почему именно он? Почему такие огромные деньги за такую пустяковую работу? Он понимал, что, взяв деньги у Литовца, влип в какую-то темную историю, но пока не догадывался, в какую именно. Выбора у Нуреева не было. Не было денег. Не было работы. Зато была любимая, ее ребенок и больная мать. Он должен. Да, не хотелось. Да, было дурное предчувствие. Да, совесть подсказывала, что это все плохо кончится. Нуреев взглянул на часы на руке. Полночь. Нужно идти.
Итак, квартира на втором этаже. Там никого быть не должно. Он забирает сумку, кладет в машину и спокойно уезжает. В такой поздний час Нуреева никто не должен увидеть. В теории. Остановившись перед дверью, он на всякий случай оглянулся, утерев пол со лба. Подошел ближе, скрипнули кроссовки в оглушительной тишине подъезда. За дверью ничего не слышно. Логично. Сказали же — нет там никого. Выдохнув, Нуреев извлек из кармана черной кожаной куртки ключи и бесшумно открыл дверь.