— Надоело... — Поморщилась Филатова. — Турнир-то хоть легальный?
— Почти.
— Чего…?
— А где ты сейчас легально на спорте заработать хочешь?! — Вскрикнула вспыльчивая Жуляева, взмахнув руками. — Башка твоя пустая! Я же говорю: заработаем — уедем! Там что, спортсмены против нас выходить будут? Так себе, отморозки. Ни знаний, ни дисциплины!
— Я в подпольных боях участвовать не буду, — твердо отрезала Филатова и взглянула на девушку, неожиданно появившуюся в дверях. — А вам… Да не может быть!
— Я иду, а у вас открыто, — сдержанно улыбнулась девушка, сняв с головы меховую шапку. Такая же меховая шуба. Дорогие сапоги и дорогие перчатки. Дорогая девушка, ничего не скажешь!
— Мать моя, Моисей в Египте!!! Альбина!!! — Заорала Жуляева и бросилась к ней на шею. — Ничего себе, родила мать на сеновале! Ты что здесь делаешь вообще?!
— Время неожиданных встреч. — Слабо улыбнулась Лера, облокотившись на подоконник. — Ты чего забыла в нашей дыре, Кустова?
— По тебе соскучилась. — Ответила Альбина. — Это долгий разговор, девчонки. Можем где-то встретиться, посидеть?
— Да, конечно! — Кинулась к столу Жуляева и, вырвав страницу из нотной тетради Насти (она, конечно, убьет!), написала адрес поломанным карандашом. — Вот сюда приходи часам к 8 вечера. Мы сейчас на пары, потом на рынок. А потом поболтаем.
— Чего-то покрепче брать? — Заговорщически склонилась к ней Кустова.
— И побольше! — Прыснула Таня. — Все, до вечера! Пойдем, Лерка!
— Я — вертолет, иду на взлет! Полетели.
***
Год 2010.
— Наверное, надо рассказать немного про всех по отдельности. — Улыбнулась, выдохнув Садыкова. Дождь так и не пошел, выглянуло солнце. — Вообще тогда было очень странное восприятие города. Конкретно у меня, у деревенского жителя. Вообще не понимала, зачем туда ехать? В деревне все есть, работа, дом, огород. Мама как-то ездила в столицу в с конце 80-х, ей не понравилось, вот я и думала — зачем? Но отец был тверд: «надо ущитса». Собрал мои вещи, отвез документы, одел, обул, денег дал, и в путь. Да и, если честно, в деревне после развала страны стало не так весело. Работы не было, народ потянулся в города. Но для нас деревня — это же святое! — Подняла глаза женщина на Андрея. — О чем думаете, Андрей?
— Интересно получается, — задумчиво ответил журналист. — Приезжает в 90-х в большой город девушка из деревни. На русском нормально не говорит, в столице никогда не была. Как вы сдружились с боксершами, со скрипачкой? И с Альбиной Кустовой, я так понимаю, тоже дружба началась? И вообще, мне кажется, я про нее слышал.
— Девушка из деревни, это да, это я, — улыбнулась с ностальгией Ляля. — Ходила в отцовских штанах и со своей деревенской физиономией обалдевшей. Брови-то щипать начала только, когда в столицу приехала. А город... Мрачный какой-то был. Люди все куда-то спешат, хмурые...
— Один не может не плюнуть в другого.
— Да-да, — закивала женщина. — Там еще дрянь какая-то в водопровод хлынула в конце 80-х, так эту воду до сих пор пить нельзя. Вот в такой город приехала. Гостиный двор в центре — в руинах, а возле торгового центра ботинки с тебя снимают. В общежитии — драки.
— Неужели не было ничего хорошего?
— Да было, конечно. Это же годы студенческие! Пока Альбина не приехала, мы этого не замечали. Не замечали, что вокруг происходит. Да у всех какая-то надежда же была. Как бы свободу дали, сказали: «Дадим столько власти, сколько сможете удержать». Ну, что-то вроде того. Не помню точно. Неважно. Но, Андрей, предприятия встали, промышленность остановилась, появились рынки. Физики, химики. Ученые — академики, учителя. Многие из них потеряли работу и пошли торговать... А как? На что еще жить? Уехать они не могли, ибо жили преимущественно честно и капитала не заработали. И таких примеров много. Те, кто говорит, что это было святое время, просто, видимо, не понимают, что говорят. Да, судьбы разные. И течение жизни было разное у всех. Но что может быть хорошего при общей нищете? При разгуле преступности? Ученый пошел торговать турецким ширпотребом. Это вот такое светлое будущее? И зачем мне нужен был такой капитализм, такая демократия? Да, мы не обращали внимания. Веселились, учились... Но потом это все равно коснулось всех. Вообще всех.
— Подождите, — поднял руку вверх Могучих, — но ведь кто-то поднялся. И кто-то поднялся легально. Это же как... Естественный отбор. Кто быстрее — тот и выиграл.
— Поднялось так называемое среднее поколение. Молодежь потеряла голову, а старшие вообще не знали, что такое зарабатывать. Их учили работать, вот они и сели в лужу. А кто-то средний сразу понял, что к чему, и разбогател. Вот такой естественный отбор, Андрей Могучих...