Он уже несколько лет не завоевывал приз и теперь хотел снова стяжать славу. Однако Франческа подозревала, что у него совсем иные мотивы.
В жилах высокого светловолосого Марио текла австрийская и итальянская кровь. Хотя ему перевалило за сорок, на его красивом лице не было ни одной морщины. От аристократических предков он, видимо, унаследовал лишь любовь к роскоши и непомерные претензии. Марио не питал интереса ни к чему, кроме гоночных автомобилей, и Франческу отталкивала его черствость. Гонщик держался со всеми холодно и высокомерно, а его внимание к Аполлонии, вероятно, было продиктовано расчетом. Он изображал преданность, но Франческа не замечала в его глазах ни искры любви к Аполлонии, поэтому подозревала, что Марио привлекают богатство и известность герцогини.
Разумеется, Франческа не собиралась делиться с подругой своими догадками — та могла позаботиться о себе сама. Аполлония между тем оплатила гоночный автомобиль и, по-видимому, ничуть не огорчалась, что Марио отказался прийти на прием.
— Дорогая, на мой маленький праздник слетятся десятки мужчин, — сказала она Франческе. — Нам будет из кого выбрать, сама увидишь.
Столь циничное отношение к любви смутило Франческу. Впрочем, подруге можно лишь позавидовать, ей-то самой никогда не удавалось относиться ко всему так легко.
Тяжело вздохнув, Франческа поднялась со скамейки. Пора готовиться к приему.
Невыносимо тягостный обед, которому, казалось, не будет конца, наконец завершился. Франческа старалась держаться подальше от общества и с нетерпением ждала выступления Жози, но ей отчаянно хотелось скрыться от любопытных глаз. Как почетная гостья Аполлонии она и так уже стала объектом пристального внимания. Наконец молодая женщина удалилась туда, где увидеть ее могли только слуги, уже привыкшие к ней.
Однако едва Жози запела, Франческа забыла о себе. Волшебный голос певицы заворожил ее.
Салон наполнила дивная музыка эпохи рококо. Казалось, и сама экзотическая красавица растворилась в этих звуках. Гром аплодисментов вернул Жози на землю, и лицо ее озарила сияющая улыбка. За сентиментальной балладой последовала веселая карибская песня. Публика не отпускала певицу.
Франческа поняла, что Жози полностью завладела слушателями. Счастливый смех сестры вернул ее в прошлое. Пять лет назад она тоже ликовала на своем первом балу. Но сейчас центром внимания стала Жози, на нее устремились восхищенные взгляды гостей. Когда Жози исполняла последнюю песню, Франческа незаметно покинула зал.
Она тихо вышла в пустынный сад и опустилась на каменную скамью, однако тут же увидела, как из дома вышли несколько оживленно беседующих гостей и направились в ее сторону. Молодая женщина мечтала остаться незамеченной. К счастью, вскоре все растворились в темноте, и только двое мужчин сели на скамейку слева от Франчески, явно не заметив ее.
Один из них, плешивый и круглолицый, небрежно, с некоторым оттенком самодовольства говорил с высоким молодым человеком, видимо, зависевшим от него.
Молодая женщина поневоле слышала их беседу. Старший рассказывал о своем недавно вышедшем в свет романе, слухи о котором дошли даже до Нассау. Один из гостей санатория, похвалив книгу, сказал, что ее автор часто бывал в Лайфорд-Кэй. Но имени писателя Франческа не помнила.
Между тем тот же человек начал остроумно, хотя и язвительно говорить о гостях Аполлонии.
— Дочь графа и графини Нордонья, — проговорил плешивый. — Ты наверняка слышал о знаменитой Сюзанне. Видимо, судьба бедной Франчески не менее трагична.
— Будет тебе, Конверс, — добродушно отозвался молодой мужчина. — Это ты знаком со всеми европейскими аристократами. А я не узнаю их, даже столкнувшись с ними нос к носу.
Конверс Арчер! Вспомнив это имя, Франческа замерла. Что за сюрприз ее ожидает? Очередные злобные выходки против матери?
— Графиня была американкой и такой превосходной наездницей, что прославилась и в Европе, и в Америке. — Арчер кашлянул. — О ее смерти ходили самые невероятные слухи. Я одним из последних видел Сюзанну живой.
Франческа потупила взгляд и залилась краской.
Стеклянные двери вновь распахнулись, и в сад вышла шумная компания. Заметив Жози, Франческа отодвинулась поглубже в тень, боясь, как бы ее не обнаружили именно в тот момент, когда писатель сплетничает о Сюзанне.