— Некоторые считали, что она убила свою любовницу, Сибиллу Хиллфорд. — Арчер многозначительно помолчал.
— Перестань, Арчер! — нетерпеливо воскликнул второй. — Заткнись или не тяни резину. Ты выдаешь старые сплетни в час по чайной ложке!
Мимо скамейки медленно прошла Жози, поглощенная разговором с арабским принцем. Франческа уже видела этого чувственного властного мужчину. Жози кокетливо прильнула к нему и не сводила глаз со смуглого привлекательного лица араба.
Франческа вздохнула с облегчением и вновь прислушалась к словам Арчера.
1955
Хотя Сюзанна была на несколько лет старше Сибиллы, каждый видел, что именно младшая женщина занимает активную позицию, а ее подруга, как застигнутый бурей ребенок, мечтает об укрытии. На людях обе пытались скрыть свои отношения.
Приехав в Венецию, женщины вскоре пригласили Конверса Арчера на чашку чая. Он вошел в старинное палаццо с чувством благоговения.
Благодаря безупречному вкусу Сюзанны реставрированный дом выглядел как во времена Ренессанса.
Арчера провели в библиотеку. На стенах висели гобелены с изображением единорогов и средневековых гороскопов. Сибилла сидела в огромном резном кресле.
— Конверс, я пригласила вас не случайно, — оживленно начала она. — Кстати, не хотите ли чаю?
— Пожалуй, не откажусь. — Арчера поражало ее бесстыдство.
— Я только что узнала, что мои картины выставляются в одной из самых престижных галерей Нью-Йорка, и пыталась втолковать Сюзанне, какая это удача. Надеюсь, скоро мои работы смогут прокормить нас обеих.
Сюзанна поставила чашку на столик. Она была в белой блузке, застегнутой на пуговицы. Рыжие волосы Сюзанна зачесала назад и собрала в низкий пучок. Лицо ее казалось неестественно бледным.
— Сибилла, неужели необходимо обсуждать это именно сейчас? Поверь, я не сомневаюсь в твоем успехе и понимаю, как много это значит для тебя.
Конверс с сочувствием взглянул на Сюзанну, догадавшись обо всем. Значит, Сибилла вообразила, что ей удастся содержать в Нью-Йорке себя и Сюзанну, продавая картины. Какая наивность! Однако она пригласила Конверса, надеясь, что он поддержит ее. Намереваясь исчезнуть под любым благовидным предлогом, Конверс сел на диван. Над ним висело мрачное и загадочное полотно Тициана «Сдирание кожи».
— Дорогая, — он дружески похлопал Сибиллу по руке, — это прекрасная новость. У вас яркий талант, и я не сомневаюсь в вашем успехе.
— Этого мало, — возразила Сибилла. Конверса поразил ее апломб. Неужели двадцатичетырехлетняя женщина не осознает, какая великая честь удостоиться выставки в известной галерее?
— Да, этого действительно мало, — согласился Конверс. — Но до поры до времени стоит довольствоваться и этим.
Сибилла усмехнулась.
— Конверс, скажите вы ей, ради Бога, как славно мы заживем в Нью-Йорке! — Она не отрываясь смотрела на Сюзанну. — Карло отдаст тебе Франческу. Ему придется это сделать: детей такого возраста всегда оставляют матери.
Сюзанна казалась растерянной и смущенной.
— Ты даже не пыталась уговорить Карло! — воскликнула Сибилла.
Конверс почувствовал, что Сюзанна ждет его ухода — ей было крайне неприятно обсуждать все это при нем.
— Сюзанна, мне пора, — сказал он. — Надеюсь увидеть вас у себя на балу в этот уик-энд. Хотя, пожалуй, я бы еще перекинулся парой слов наедине с Сибиллой, если не возражаете. Дам ей несколько отеческих советов.
Обрадованная тем, что Конверс собирается образумить Сибиллу, Сюзанна встала, попрощалась с ним и вышла из комнаты.
— Вам знакома эта картина? — спросил Конверс, оставшись с Сибиллой наедине. — Это одна из самых замечательных работ Тициана, хотя и не слишком известная.
Его снисходительный тон разозлил Сибиллу.
— Нет! — резко ответила она.
— Не правда ли, довольно странно, что лесные звери с улыбкой наблюдают за тем, как с подвешенного за пятки сатира живьем сдирают шкуру? Зрелище на редкость жестокое. Тициан изобразил здесь и себя. У меня есть кое-какие соображения насчет этой картины.
Конверс помолчал, ожидая, что Сибилла заинтересуется, но та смотрела на него с раздражением.
— Согласно мифу, богиня Минерва бросила флейту в лесу. Сатир Марсий подобрал ее, ходил по лесу и наигрывал на флейте, пока не овладел этим искусством, после чего вызвал на соревнование самого Аполлона. Представляете, какая дерзость!
Сибилла слушала его равнодушно.
— Посмел вообразить, что способен играть так же прекрасно, как бог солнца! Разумеется, Аполлон победил. На картине изображено наказание, последовавшее за поражением. Так почему же звери улыбаются, видя его страдания?