Что ж, бал, конечно, слегка испортили папарацци и этот американский плейбой, но это несущественно. Главное, триумф Франчески все-таки состоялся.
Карло гордился дочерью.
Глава 8
Бальный зал потемнел и опустел. Немногие гости тихо беседовали, сидя при свечах за небольшими столиками. Стоящая в дверях Жози наблюдала, как пятеро оркестрантов собирают инструменты, спеша домой. Ей обещали, что она будет петь с оркестром, но Эмилио все откладывал выступление, а сейчас стало уже слишком поздно. Уэстман уехал, Карло поднялся наверх, а Франческа вышла проводить самых знатных гостей. Тех, для кого хотелось бы спеть Жози, в зале не было.
Кто-то заиграл на рояле, и Жози подошла к пианисту, оказавшемуся красивым стройным негром в белом смокинге. Тяжелые очки в черепаховой оправе придавали ему ученый вид.
— Смелее, вперед! Можете поглазеть на меня. — Он улыбнулся. — Меня зовут Чарльз Кэш.
— Простите, но я не ожидала встретить на этом балу еще одного цветного.
— Значит, вы никогда не бывали летом на европейских музыкальных фестивалях. Там много таких. Европейцы любят американский джаз. А не та ли вы девушка, что собирается петь?
Жози кивнула.
— Дворецкий хвалил вас. Давайте-ка посмотрим, на что вы способны.
Он жестом пригласил ее к роялю. Первые несколько тактов Жози пропела неуверенно, осваиваясь и с помещением, и с аккомпаниатором. Бальный зал, освещенный мерцающими свечами, отличался великолепной акустикой, а Чарльз играл так виртуозно, что вскоре Жози успокоилась. Стоя возле рояля, она никого не замечала. Жози запела так, словно вокруг никого не было. Она вдруг поняла, что никогда еще не испытывала такого одиночества и не успела подготовиться к нему. Девушка сегодня впервые почувствовала себя всем чужой. На острове Жози привыкла к открытому дружелюбию, к ежедневной радости общения.
Однако музыка мало-помалу рассеяла тоску. Чарльз очаровал девушку своей музыкальностью, и вскоре она стала петь уже не только для себя, но и для него. Молодой негр играл очень выразительно, но при этом словно изучал вокальные возможности Жози. Когда перед высокой нотой девушка напряглась, он приободрил ее теплой улыбкой и пришел на помощь, сменив тональность.
— Что ж, неплохо для начала, — заметил он.
Жози удивилась: она и не заметила, до каких высоких нот они добрались.
— Теперь, когда вы раскрепостились, попробуем другую мелодию.
Чарльз опустил руки, и в зале раздались аплодисменты. Жози захлестнула радость, когда она поняла, какое впечатление произвела на незнакомую аудиторию. Душа ее освободилась от тяжести. Чарльз заиграл снова, и девушка, позабыв об Уэстмане и Франческе, полностью отдалась музыке. На последнем припеве Чарльз присоединился к ней, и зал взорвался аплодисментами прежде, чем они кончили петь.
Жози увидела, как за окном задвигались тени — это гости возвращались в дом послушать ее. Неужели людей так легко покорить? Весь вечер она чувствовала себя изгоем, а сейчас зал затих, ожидая, когда девушка снова запоет. Жози впервые снискала успех у европейской аудитории.
— Это было потрясающе, — сказал Чарльз.
Жози улыбнулась:
— Вы знаете песню «In my solitude»?
По тому, как Чарльз коснулся клавиш, девушка поняла, что угадала его желание. Это была песня об одиночестве. Жози понимала, что заслужила право спеть эту песню, ибо Венеция преподала ей урок.
Она пела об одиночестве и думала о Франческе, о том, как разрушается их многолетняя дружба. Жози видела перед собой лицо p'tite soeur — невинное и любящее, оно постепенно становилось чужим, отдалялось, тускнело и наконец исчезло.
Контрастное освещение в зале подчеркивало экзотическую красоту Жози. Глаза ее казались больше и выразительнее. Бархатное контральто девушки завораживало слушателей, в зале воцарилась мертвая тишина.
Волнующая песня закончилась, и Жози снова услышала аплодисменты. Они согревали ее, поднимали дух, придавали силы. Зал заполнился людьми — откуда только они взялись? Громкие одобрительные возгласы убедили Жози, что ее не скоро отпустят.
Она пела почти целый час, то воспроизводя карибские ритмы калипсо, то позволяя Чарльзу увлечь себя блюзом, а закончила зажигательной тарантеллой, заставив гостей исступленно отбивать такт ногами. Уходила Жози под несмолкающие овации, на обращенных к ней лицах сияли улыбки. Принимая поздравления, Жози направилась к лестнице. Она радовалась, что, несмотря на свои страдания, сумела доставить удовольствие публике. Уже возле лестницы девушку остановил Чарльз:
— Разрешите пригласить вас завтра на обед. Мы отпразднуем ваш триумф.