Дальше они пели согласно, оберегая друг друга.
Матвей думал, что они будут повторять последние две строки куплета, настроился подтянуть и уже вдохнул воздух и качнулся вперед, но они пели дальше:
— Тут дальше все застолье вступало, — радостная от того, что песня пошла, быстро заметила Максимовна.
— А дальше одни бабы выводили, — тоже быстро, не сбивая песни, пояснил старик. — Ох, было!
Максимовна вела высоко, но не напряженно:
И тут Матвей вспомнил следующие слова. Дальше он знал. И, поддержав, увидел, как обрадовались старики.
Песня шла, как будто век они ее втроем пели.
Зоя вошла в избу и остановилась у порога. Матвей подскочил, поставил стул Зое рядом со своим. Зоя села. Старик сделал знак: не мешайте.
Максимовна глянула на Матвея. Он улыбнулся.
Старик, освеженный песней, даже о выпивке забыл и все поводил рукой, собираясь запеть другую, но Максимовна уже достала из шкафчика стопочку для Зои. Старик спохватился, налил.
— Ты громче говори, — сказал он Зое, — я тебя не слышу. Матвея вот с полслова.
— Молчу, молчу, — сказала Зоя.
Потянулись чокаться. Зоя аккуратно коснулась рюмки старика и стопочки Максимовны, а по Матвеевой рюмке пристукнула сверху донышком.
«Ой, девка», — подумала Максимовна.
Вина Зоя только коснулась губами. Глядя на нее, и Матвей не допил.
— Все видели? — спросил старик. — Все свидетели. Матвей, видел, как непьющей притворяется? Я знаю, она в два горла льет, а тебе показывает, мол, в будущем не надейся. Матвей, не женись, гляди на мой портрет. Не верь женскому народу!
— Аль вино горькое? — хитро спросила Максимовна. — И ты, Матвей, что-то чинишься.
Зоя моментально повернулась к Матвею:
— Подсласти.
Матвей смешался, жарко стало.
Кошка бегала глазами, сравнивая старых и молодых.
— Молодежь! — кричал старик, забывая, что из всей компании один он глухой. — Молодежь! Утром не поднимешь, вечером не укладёшь! Главное, живите честно! Больше слов нет. Мать, осталось там?
— Отец, отец! — сдерживала Максимовна. — И что кричишь, совсем тебе нельзя пить.
— Необходимо! — стукнул кулаком старик. — Раз Матвею не придется выпить при такой жене, я за него должен норму выполнить.
— В клуб прибежала звать? — спросил Зою Матвей.
— К тебе пришла, — ответила Зоя и смутилась вдруг.
— Ребятушки, — растроганно говорила Максимовна, — сколь вы хороши да сколь красивы.
И правда, были они красивы.
Все четверо.
Ямщицкая повесть
Ну что ж? Одной заботой боле,
одной слезой река шумней,
а ты все та же…
Весь май и начало июня в заливных вятских лугах лежат озера.
Дикие яблони, растущие по их берегам, зацветают, и озера весь день похожи на спокойный пожар.
Греет солнце, Под цветами нарождаются плоды. Красота становится лишней, лепестки падают, не тревожа воды, в свое отражение.
И еще долго живут, но уже поодиночке.
Озера покрываются белой подвенечной тканью, похожей ночью на саван.
Опускается роса. Лепестки, как корабли, везущие слезы, оседают и покачиваются, касаясь друг друга.
Постепенно озера, заполненные запахами цветенья, уходят в подземные реки. От того вода в вятских родниках и колодцах круглый год пахнет цветами.
Пьют эту воду кони и люди, птицы и звери, деревья и травы, дает эта вода жизнь всему сущему, всему живому.
Только мертвым не нужна вода. Поэтому место для них выбирают на взгорьях.
1
Ночью подохла выездная лошадь Захара Шарыгина. Шарыгин позвал на помощь соседа Якова Толмачева, чтобы ее закопать (шкуру Захар не стал снимать: на шкуру с дохлой лошади покупщика не найдешь). Яков, станционный смотритель, понимавший в лошадях, заметил вспухший коричневый язык, к лошади подойти отказался. Напугал и хозяина: может быть, зараза.