- Боже… - от испуга Виттория отшатнулась и попятилась назад.
С примятой, заляпанной кровью, холодной травы на нее смотрел…
Адриано Дзамбони.
Интерлюдия
Проливной дождь заливал лобовое стекло быстрее, чем дворники успевали убрать потоки воды. Проблесковые маячки по бокам шоссе появлялись на короткое мгновение перед тем, как исчезнуть в мутной ночной темноте – и можно было сказать, что машина летела вдоль моря в полной слепоте, по чистому наитию.
Спидометр застыл на отметке 180. Телефон издавал длинные гудки.
- Да возьми ты уже трубку, - выдохнул он вместе с облачком сигаретного дыма.
Длинные гудки оборвались и из динамика громкой связи раздалось тихое:
- Алло.
- Инанна, ну что там?
В ответ динамик сдавленно всхлипнул, как будто Инанна пыталась сдержать слезы – и одно это было красноречивее любого ответа. Он выматерился себе под нос, и, одним щелчком отправив окурок под потоки нескончаемого дождя, закрыл окно, отсекая ненастье.
- Инанна, ты со мной?
- Да, - всхлипнула она, - Ты где?
- Еду к Мессине. Надеюсь, мост не перекрыли, у нас тут кошмарная буря. Что у вас?
Молния прочертила небо, а последовавший за ней раскат грома заглушил ее слова.
- … Мардук выбил из него признание. Я… - даже сквозь разделявшие километры он словно видел, как она закусила губу, пытаясь сдержать подступающие рыдания, - Я так больше не могу. Если бы ты видел его глаза…
- Инанна, успокойся, - спокойно и отчетливо проговорил он, - Давай. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Если Мардук добился своего, он должен остановиться, слышишь меня?
- Да черта с два! – даже ее шепот выдавал нотки истерики, - Теперь он хочет, чтобы он их выманил…
Он выругался. Длинно, громко и пространно, куда-то в ночную, сокрытую за мутными потоками дождевой воды, темноту. Они с Мардуком служили вместе целую кучу лет, но ему никогда не приходило в голову, что тот способен на такое просто ради того, чтобы…
- А остальные?
- А что остальные? – всхлипнула Инанна, - Приказ есть приказ.
Приказ…
“Делай, что сказали, и не задавай вопросов. Даже если тебе кажется, что командир идиот, раз приказывает тебе прыгнуть с обрыва, прыгай. Скорее всего идиот здесь вовсе не он”.
Первое правило, которое намертво вбивали тебе в голову, едва зачислив на службу. Первое правило, которое спасало и его жизнь и жизни его подчиненных не один и не два раза.
Первое правило, которое сейчас превратило его сослуживцев в чертовых палачей из-за одного желающего выслужиться идиота, который никогда не любил сложных путей.
Вложив всю силу и ненависть, он сжал руль до хруста в пальцах.
- Держись. Если мост перекрыт, попробую купить билет на самолет.
Больше слова поддержки, чем что-то еще. Вряд ли таким поздним вечером из аэропорта Мессины вылетал хоть один рейс на Рим, вне зависимости от погоды.
Вместо ответа из динамика раздались короткие гудки, а затем и они сошли на нет. Звонок сорвался.
- Il figlio di puttana! – в бессильной ярости он ударил кулаком по рулю.
Это дело с самого начала отдавало мерзким душком.
Все началось с обеспокоенных шепотков. Робких слухов. Тревожных взглядов, что преследовали, куда бы ты не пошел.
Разрушение реальности. Предательство Совета.
Что-то, что существовало только в множестве теоретически возможного, которое никогда не должно было пересечься с множеством действительного.
Совет молчал.
Голоса крепли. Слухи множились. Тревожные взгляды сменились откровенной паникой. Тяжелое предчувствие неизбежного нависало над головой. Давило. Душило. И грозило в любой момент взорваться гремучей взвесью, погребая под собой не только весь Фонд – весь чертов мир.
А Совет все молчал.
Если они и забили последний гвоздь в их общий гроб, то именно этим молчанием.
Сариола был первым, кто сказал то, что крутилось в голове у многих, громко и с трибуны. Не только это. Он предложил решение. Жесткое, бескомпромиссное, но решение.
Сариола показал им выход.
Но, заполучив кресло Советника, не сделал ни единого шага в его направлении.
Монструозная конструкция моста едва проступала над крышами низких домов сквозь плотную пелену дождя. Машина летела по пустынным ночным улицам захваченной ненастьем Мессины на максимально возможной скорости.
Еще немного – и она начала бы взлетать.
Резкий поворот руля вправо. Удар по тормозам.
Небольшая, но стоящая наглухо пробка перед резким подъемом дороги за пропускным пунктом свела на “нет” последние остатки робкого оптимизма.
- Cazzo! – прорычал он, выскакивая из машины прямо под проливной дождь.
Черная форменная куртка без опознавательных знаков мгновенно промокла до последней нитки.