Впереди, перед скопившимися машинами, дорогу перекрывал шлагбаум. На информационных панелях сверху горел красноречивый красный крест.
Спрятавшиеся в своей будке, охранники не спешили открывать.
- Cazzo-cazzo-cazzo! – выругался он, со всей силы ударив кулаком по тонкой стене.
В будке началось шевеление и через несколько секунд окошко все-таки открылось.
- Мост закрыт из-за непогоды, - сказал сонный помятый охранник.
Быстрым движением, он достал из внутреннего кармана потяжелевшей куртки насквозь мокрое удостоверение. Глянул на него, и, выругавшись, достал другое.
То, на котором вместо разоблачающего “Fondazione”, было написано “Arma dei Carabinieri”.
Охранник даже не посмотрел на него. Только повторил:
- Мост закрыт из-за непогоды, - с непередаваемым раздражением на лице.
- Слушай сюда, засранец, - угрожающе прорычал он, - Это вопрос государственной безопасности, если ты не дашь мне проехать…
Охранник устало выдохнул:
- Синьор Касолла, я все понимаю, но на мосту сейчас небезопасно. Я не могу вас пропустить.
- Porca puttana! – он взмахнул руками, пытаясь сдержать желание заехать охраннику в нос, - Ладно, черт с тобой. Ладно.
План созрел за считанные секунды.
Дверь машины захлопнулась. Раздался щелчок ключа зажигания, и он выкрутил руль вбок, выруливая на встречную полосу. Дождь заливал стекло, но чертов шлагбаум иногда мелькал между потоками – и этого было достаточно.
Нога вдавила педаль газа в пол до упора. Датчик спидометра стрелой метнулся с нуля вверх.
20.
50.
100.
Заметив, что он делает, охранник выскочил из будки, размахивая руками. Но было уже поздно.
На огромной скорости капот столкнулся со шлагбаумом, и тот раскололся надвое.
Путь был свободен.
Ветер завывал за закрытыми окнами. Дорога под колесами покачивалась в такт опорам моста. Видимость давно упала до нуля, но впереди не было никого и ничего, что стоило бы видеть.
Чертова машина времени, - чертов неаномальный объект с нежелательными свойствами, - не должен был занимать столько драгоценного, утекающего как песок, времени. Отобрать у изобретателей, поставить на полку и забыть.
Вместо этого весь последний месяц они занимались какой-то дурью.
Разрыв реальности в горах, зацепивший гражданский железнодорожный туннель и засосавший в себя четыре поезда вместе со всеми пассажирами?
Оцепить и забыть.
Древний полководец и девчонка-ученый в каждом втором ток-шоу и на всех первых страницах лент в интернете?
Недопустимо! Срыв Завесы! Срочно стереть всем память и отправить самую элитную опергруппу на задержание!
Где-то между пылкими обвинениями старого Совета и текущей действительностью потерялась логика – и ни одно из двух возможных объяснений не сулило ничего хорошего.
Либо новый Совет понятия не имел, что творил.
Либо его намерения радикально отличались от декларируемых.
Раскаленный телефон жег руку.
Инанна. Энки. Мардук. Инанна. Снова Мардук. Ни один звонок не проходил. Стихия разыгралась не на шутку, и связь легла полностью, оставляя его слепым, глухим…
И бессильным сделать хоть что-то.
Он сам создал этот чертов проклятый мир. Он засунул голову в песок и предпочел ничего не замечать. Он спрятался за буквами устава. Он позволил им стать палачами тогда, в первый раз.
Так чего он теперь хотел от Мардука?
Обрамленное седыми волосами удивленное лицо пожилой женщины в форме Совета стояло перед мысленным взглядом каждый раз, когда он закрывал глаза.
Он должен был понять еще тогда.
Но не понимал и сейчас.
Дождь отступил только через несколько часов – и на темном небе посреди нигде на задворках Кампании проступили редкие звезды. Индикатор заряда батареи машины переключился с желтого на красный – и он свернул с прямого ровного шоссе на первую попавшуюся заправку.
На остатках заряда дотянуть до Рима было невозможно.
Индикатор зарядки медленно полз вверх, снова окрашиваясь в желтый.
Машина стояла у зарядной станции, а он нарезал вокруг нее беспокойные круги, с сигаретой в зубах и банкой энергетика в руке. Три других ждали своего часа возле водительского сиденья.
Динамик телефона радовал длинными гудками.
- Давай, придурок, давай… - бессильные слова сотрясали ночную прохладу.
Проклятая мокрая куртка валялась на заднем сиденье, и по прикрытым только тонкой тканью рубашки плечам бежал холодок.
Динамик на мгновение замолчал, а затем ответил, запыхавшимся голосом:
- Ты? Какого…
Он перебил его на полуслове:
- Мардук, che fottuto cazzo?! Ты что творишь?! Ты вообще в своем уме?!
Мардук осекся – и этого мгновения тишины хватило для того, чтобы услышать тихий стон на той стороне.