Виттория зыркнула на Джузеппе из-под прикрытых век. На лице того читалось настолько искреннее непонимание, что сразу стало ясно.
Пора вмешиваться.
- Профессор Сальви пытается сказать, что то, что с ним произошло, очень похоже на то, как будто две параллельные реальности наложились друг на друга, - пояснила Виттория.
- Да! – воскликнул Сальви, - А мое сознание зависло в суперпозиции…
- …но это не так, - несмотря на его настырные попытки ее перебить, Виттория продолжила, - Подумай сам. Со мной и Гаем это уже происходило. Там, в Мюнхене нас все забыли. Но не здесь. Слишком выборочное наложение, не находишь?
Сальви стушевался и остановился.
- Да…
- А это значит, что его не было.
Кое-как пробившись сквозь плотную пробку, автобус все-таки прорвался к остановке. Они вошли вовнутрь, не прерывая этого странного, все больше склоняющегося в сторону философии разговора:
- …если для того, чтобы теория работала, требуется такое количество допущений… Ты сам знаешь, что это значит.
- Что теория несостоятельна, - приложив пластик паспорта к валидатору, Сальви дождался зеленой галочки, и спрятал его обратно во внутренний карман пиджака.
- Именно, - кивнула Виттория, прикладывая свой.
Валидатор загорелся красным.
ID недействителен.
Ругнувшись себе под нос, она попробовала еще раз.
ID недействителен.
- Да что за…
- Дай я попробую, - уже заподозривший что-то нехорошее, Цезарь приложил свой пластик.
То же самое.
- Сломался что ли? – почесав подбородок, Джузеппе достал свой из-за пазухи, и приложил его к экрану.
Валидатор задумался – и через секунду отобразил надпись:
Оплата успешна.
Над зеленой галочкой.
- Фигня какая-то, - Джузеппе отошел, уступая место им, - Попробуйте еще раз.
Ничего не сработало. Они безуспешно пытались оплатить проезд всю дорогу, но каждый раз ответ валидатора был простым и лаконичным.
ID недействителен.
И ярко-красный крестик.
Люди заходили и выходили, и у всех валидатор срабатывал без осечек. У всех, кроме нее и Цезаря.
Нехорошие подозрения с каждой остановкой крепли, превращаясь в твердую уверенность.
Это не могло быть простым совпадением.
В тени возвышающегося над непривычно пустынным Капитолием дворца сенаторов, Дзамбони уже ждал их, пристроившись на бортике фонтана.
- Что-то вас многовато, - смерив их придирчивым взглядом, констатировал он.
- Это Маттео Сальви. Директор факультета физики Сапиенцы, - представила профессора Виттория, - Он… Тоже все помнит. Но не совсем. Слушайте, все вообще очень странно…
- Ладно, - Дзамбони оторвался от потрескавшегося мрамора, - Пойдемте, внутри все объясните.
- Подождите, - Виттория оглянулась. Дзамбони вздернул бровь, и она пояснила, - Наши с Джузеппе родители должны подойти с минуты на минуту.
- Они тоже?
- Да.
- Интересно… - Дзамбони откинулся обратно на бортик и достал из кармана маленький пластиковый нагреватель, - Вы не против?
Виттория пожала плечами.
Мама с папой не заставили себя ждать – и, едва завидев их, Дзамбони махнул рукой, увлекая их за собой. Мимо монументальной лестницы, которая вела к парадному входу, в узкий переулок, к незаметной двери в древней стене, которая чуть выше переходила в новое здание дворца сенаторов.
- Архив? – Цезарь остановился у входа и недоверчиво прищурился, - Вы построили это здание прямо поверх… Архива?
Дзамбони дергано оглянулся. Вокруг не было ни души – только они, и несколько туристов, что фотографировались на смотровой площадке вдалеке.
- Да, - резко рявкнул он, - Слушай, я все понимаю, но пойдем вовнутрь. Здесь могут быть уши. Наружка. Все что угодно. Поговорим там.
Сочетание эпох. Древние своды, которые наверняка видели Цезаря еще в свои лучшие времена, укрытые современными красными ковровыми дорожками мозаики – и стеклянные двери с датчиками системы внутренней безопасности. Неоновые светильники. Новые белые камеры под самым потолком.
- Они отключены, - заметив, куда она смотрит, прокомментировал Дзамбони.
- Не очень-то безопасно, - поежилась Виттория.
Дзамбони коварно усмехнулся, но никак не прокомментировал ее выпад.
Скоростной лифт привез их наверх – и все чувство сюрреалистичности испарилось, словно его и не бывало. Древние структуры остались внизу, уступив место современности окончательно и бесповоротно.