— Убить бога, говоришь? Вероятно, вы правы, к этому всё и шло. Если уж устои мира этого мне были противны с самого начала, то рано или поздно пришлось бы столкнуться с тем, кто эти устои и создал. Вы ведь уже знаете мой ответ? Теперь ваша услуга, как мне добраться до этой мрази?! — хищный оскал отразился на моем обычно безэмоциональном лице, но вот глаза оставались необычайно холодными. Я никогда еще не был так уверен в верности своего выбора…
…
— Здравствуй, друг мой! — со скрипом открыв храмовые двери, ввалился, пыхтя и обливаясь потом мужичок. На улице разбойничала буря, стучали ставни, а окна залепило снегом.
— Дэн! Пирожок ты сладкий, в такой буран решил старика навестить? — воскликнул Зеф Ирка, улыбнувшись во все свои пару десятков оставшихся зубов.
— Да ты старик не пуще моего будешь, ха-ха-ах! — расхохотался барон и присел рядом со своим давним другом. Вот уж 10 лет прошло с тех пор, как он по наставлению своего верного слуги Евгения наведался в столичный храм и повстречал там родственную душу. Спустя еще пару лет, благодаря своему отныне незатуманенному разуму, барон скопил некоторое состояние, на которое с семьей он перебрался жить в столицу.
— С чем пожаловал?
— Как с чем? С пряниками! И… эх, с дурными вестями… — вздохнув, ответил пухлый барон. — Помнишь, как власть делили пару лет назад в королевстве? Ох, столько народу полегло тогда, а это только то, что я слышал… А потом и в Страну Вод беда пришла, кланы друг с другом сцепились, и всё то же — кровь, сожженные деревни, города, сироты и одинокие матери…
— Как уж тут забудешь… Меня ведь самого на границу отправляли, там полевой госпиталь, знаешь же…
— Так вот говорят, что теперь и у нас в империи такой же ужас начнется! — воскликнул мужичок, придав моменту драматичности, и принялся заедать волнение своей излюбленной сладостью.
— И кто ж говорит? Ватрушки осколочные иль пончики проклятые? Брось ты, брехня это всё и чистой воды выдумки полоумных! Власть у нас крепкая, как безе, аристократия вся под императором, что ж случиться-то может? — недоумевал первосвященник.
— А вот и может! Еще до того, как мы с тобой познакомились, до того, как Церковь порушили, сменился лорд герцогской семьи Расселов. Я еще слыхал, мол, там война за власть была, так вот выиграла её дочь герцогская, что ныне герцогиня полноправная. Но что-то там нечисто было, друг мой, чую я, что руки её в крови семейной! А теперь в герцогских землях какие-то шевеления странные начались, герцогиня по феодам разъезжает, а войска её под предлогом патрулей на границе герцогства всегда стоят…
— И откуда же такие подробные сведения?
— Так у меня знакомых знаешь сколько? Вот столько! — распахнул он небольшой сундучок, до верха заполненный пряниками. — Люди они важные, знающие, так еще и с жёнами их знаком. А ты ведь знаешь, как женщины любят посплетничать, хех.
— Нет, друг, не знаю. Мне по дару не положено находится в подобной близости с женщинами. — с укором взглянул Зеф Ирка на своего друга.
— Ох, вот ведь, запамятовал. Уж, прости старого. В общем, сведения точные, не сомневайся.
— И что ты предлагаешь, друг мой?
— Известно что! Тебя, как целителя, чуть что припрягут, а с меня полагается в случае военных действий одного члена рода отправить. А мне ведь некого, из меня только баррикады строить, а дочь я свою не пущу, хоть убейте! Так вот и предложение…
— Ну, не томи, эклер тебя дери!
— Гнать с городу, и прятаться… куда-нибудь уж! В общем, делать ноги нам надо, дружище.
Глава 17 Такие же, как прежде
— Доброго вам утра, матушка. — из-за выстриженных геометрически красивых кустов сада вышел 15-летний юноша с фолиантом в руках. Его шаг был ровен и легок, каждый небольшой взмах свободной рукой был точно выверен. — Ах! Опять вы тратите своё драгоценное время на бесполезные вещи! Когда последний раз почитали высший свет своим присутствием?
Несмотря на то, что юноша начал причитать и жаловаться, его аристократическая элегантность, подчеркнутая дорогими одеждами, отнюдь не пропала. А колкий взгляд его немного прищуренных глаз, что мог порой поставить графов и баронов на место, а дам на балах разил на повал, сейчас прожигал его мать.
Девушка с белоснежными короткострижеными волосами по шею, с подтянутым телом и идеально гладкой кожей. На самом же деле, девушкой она уже давно не была, ей не доставало пару лет до юбилейного четвертого десятка. Она стремительно проносилась между тренировочными манекенами, а те то и дело разлетались от мощных ударов меча. Клочки сена и обрывки ткани летели во все стороны, а женщина и не думала останавливаться, она только становилась всё быстрее, каждое её новое движение создавало порывы ветра, от которых юноша старательно пытался уберечь свои уложенные волосы.
Наконец последний манекен пал, и его мать стояла в центре всего этого хаоса, тяжело дышащая, но очень довольная проделанной работой, ослепительная улыбка была тому доказательством.
— О! Зен, сынуля! Что ты тут делаешь? — разулыбавшись еще сильнее, она поторопилась к своему сыну. Уже расставила она была руки, чтобы крепко-крепко обнять его, но тот покачал головой и выставил руку вперед.
— Хаа, матушка, вы неисправимы. Который раз я вас уже прошу вести себя подобающе своему статусу, вы ведь герцогиня Рассел… Я наблюдал за вами всего мгновение, но вы уже умудрились нарушить с десяток правил этикета! — тяжело вздохнув, ответил ей Зен.
— Как раз-таки из-за своего статуса я могу и позволить себе вести себя так, как хочу Я. Вся эта красноречивая и элегантная чушь, о которой ты так печешься, не стоит ни монеты, ни секунды моего времени! Поэтому твоя мама тщательно экономит, чтобы потом у неё появилось время сделать вот так! — с криком и смехом герцогиня набросилась на своего сына и всё-таки заключила того в объятия, от чего тот стал дергаться и пытаться вырваться как уж на сковородке.
— П-прекратите, матушка! Х-хватит, ай! Вы мне все одежды изомнёте!!! — ни отчаянные крики, ни бесполезные дерганья никак не помогали юноше вырваться из хватки герцогини. А та была еще как сильна, редкий дар магический мечник, так еще и десятилетия тренировок сделали из этой хрупко выглядящей на первый взгляд женщины настоящего монстра. По крайней мере, такой она казалось в глазах своего сына.
Наконец это издевательство над слабыми закончилось и Зен быстро отпрыгнул от герцогини подальше, весь взъерошенный, помятый и тяжело дышащий.
— Нашли бы уже себе вы мужа, хааах-ххах-ххаа, матушка! Может, фух, хоть он вас на место поставить, а заодно и манерам обучит!! — кричал ей сын, уже собираясь поскорее убегать с тренировочного поля.
— Ты же знаешь, милый, в этом мире есть только один мужчина, который может поставить меня на место. — ехидно улыбнувшись, ответила она ему.
— Да-да, тот самый простолюдин, варвар, грубиян и маньяк, в честь которого ты меня назвала! Ну ничего, матушка, скоро мой дебют, а позже и церемония совершеннолетия. Обращусь в ратушу, нет, к самому императору, чтобы внесли изменения в семейный реестр, и поменяю это безвкусное и вульгарное имя!
Было видно, как отчаянно он пытался высказывать свои гневные мысли, придерживаясь этикета при этом, что однако очень забавляло его мать. На его месте та бы уже давно разнесла что-нибудь, а сверху посыпались бы такие ругательства, что у большинства аристократических рож, манеры и тот самый этикет из одного места полезли бы.
Когда юнца и след простыл, герцогиня Рассел устало вдохнула. Несмотря на её шутливое поведение, её всё же сильно волновали их отношения с сыном. Всё её воспитание было подчинено одной простой идее — показать сыну, что он может быть по-настоящему свободным. Она искренне хотела привить ему действительно хорошие человеческие качества, а уж об образовании и всех этих ценностях высшего общества герцогиня думала в последнюю очередь.
«С какого же момента всё пошло не так?», — грустно задумалась она. Рассел любила своего сына, больше всего на свете любила. Но с каких-то пор он стал пытаться стать тем, кого она всю жизнь ненавидела. Всё больше и больше противных черт того человека в нем проявлялось. Черт её собственного отца. Казалось бы, как такое может быть, ведь Зен был её приемным ребенком, о чем она правда ему еще не поведала.