Сначала полицейский озабоченно ходил туда-сюда по тротуару; потом он отчитал владельца мотороллера за то, что он и еще один мотоциклист мешают двум автобусам с погашенными фарами проехать по площади, хотя незадолго до этого мотороллер и мотоцикл носились тут, не подпуская к перекрестку ни одной машины, и полицейский не делал им никаких замечаний. Он отдал распоряжение пропустить только автобусы. Затем квартальный, перейдя улицу, поравнялся с Диносом, поздоровался с ним, сегодня уже во второй раз — первый раз утром, когда Динос открывал свой магазин, — и подошел к грузовичку, не меньше получаса стоявшему перед гостиницей «Космополит». Динос не слышал, о чем он говорил с водителем. Впрочем, это его ничуть не интересовало. Он видел только, что грузовичок вскоре уехал с площади и остановился за гостиницей на улице Спандониса. Но и это отметил он машинально. Если бы он не узнал полицейского в штатском, то не обратил бы внимания на маневры грузовичка. Но вдруг, минуты две назад, эта машина, сорвавшись неожиданно с места, сбила какого-то человека и скрылась на улице Венизелоса, причем ни один из полицейских, даже знакомый ему квартальный надзиратель, не предпринял ничего, чтобы ее задержать.
Диноса поразило, с каким безразличием отнесся к этому происшествию сыщик с трубкой, стоявший возле джипа Жаброзавра. Он даже не повернул головы, не взглянул туда, где скрылся грузовичок, — никакой реакции, никакой попытки остановить его. Напротив, когда Динос спросил: «Кого сбили?», он ответил совсем безучастно, можно даже сказать цинично: «Какого-то парня лет семнадцати». И когда Динос заметил ему, что это тот самый грузовичок, который только что стоял возле них, сыщик равнодушно показал ему спину. Что же здесь происходит? Или он, Динос, просто глупо ведет себя, сует нос куда не следует? Неужели полиция потворствует таким преступлениям? За что же убили человека? Кого? Как?!
Динос шел в гости к своему приятелю послушать новые пластинки, джазовую музыку, и проходил по этой площади, когда из репродуктора, установленного на улице, донесся голос: «Внимание, внимание, через несколько минут перед вами выступит Зет».
Из любопытства Динос остановился, ему хотелось услышать хотя бы начало речи. Он стоял возле гостиницы «Космополит» вместе с директором гостиницы, одним знакомым торговцем и хозяином соседней кондитерской, который, бросив недопеченные пончики, вышел на улицу; все они с изумлением прислушивались к крикам разъяренной толпы: «Пусть эти сволочи убираются!» «Смерть Зет!» и тому подобное. Диноса удивили первые слова выступавшего депутата: обращение к Номарху, Генералу, Префекту и прочим представителям власти, требование взять под защиту Спатопулоса, жизнь которого была в опасности. Это обращение взволновало Диноса. Он вдруг понял, что не случайно вопят и безобразничают здесь «инакомыслящие» граждане. Но его успокаивало то обстоятельство, что весь жандармский корпус собрался в этом квартале и в любой момент мог вмешаться. Однако время шло, и он убеждался, что жандармы ничего не предпринимают. Они никому ни в чем не препятствовали, никого не задерживали. Лишь два-три раза потеснили назад хулиганов, которые особенно громко орали, и все.
Динос так и не услышал речи Зет. Ее заглушили бурные аплодисменты и лозунги, выкрикиваемые сторонниками мира. Он остался на площади, к черту пластинки! Тут происходило сегодня такое, чего он не видел даже в свои студенческие годы.
А вскоре он оказался свидетелем потрясшей его сцены: грузовичок сшиб человека, люди безуспешно пытались остановить машину, цепляясь за борта кузова, и три адвоката в панике бросились к гостинице, словно спасаясь от разрывавшихся поблизости бомб. И потом холодный ответ сыщика с трубкой навел Диноса на размышления. Он повернул обратно и пошел домой, так как знал, что в подобных случаях самое безопасное — держаться от всего подальше. К тому же через месяц должна была состояться свадьба, он выдавал замуж сестру. Его собственная юность давно уже была погублена, раздавлена сельскохозяйственными машинами.