Он сам пришел на Пункт первой помощи по совету знакомого журналиста. Вангос не особенно пострадал в драке, и ссадины его не нуждались в какой-нибудь специальной обработке, но журналист подзадорил его: «Пусть освидетельствуют твои раны, чтобы не только левые имели основание жаловаться». Он вел отдел судебной хроники в газете «Македонская битва». А Вангос страшно интересовался всякими юридическими вопросами и хвастался тем, что не пропустил ни одного достойного внимания суда. Хорошей картине в кино он предпочитал увлекательный судебный процесс. В шумных коридорах старого суда свел он знакомство с этим журналистом. В глубине души Вангос надеялся, что, если когда-нибудь его настигнет карающая рука правосудия, тот не станет писать о нем в своей газете и не сделает его имя посмешищем в родном квартале. Ведь «Македонская битва» издавалась правой партией, и все, с кем Вангос имел дело, читали именно ее.
Когда его выбросили из кузова грузовичка, он оказался как раз возле редакции «Македонской битвы» и тут же вспомнил о своем знакомом. Он видел, как, проехав немного, грузовичок остановился неподалеку и его тотчас окружил народ. Несколько любопытных, подойдя к Вангосу, спросили, что с ним случилось. Тогда он испугался, как бы левые, проведав обо всем, не отделали его по первое число. Кроме того, его смущало, что он не успел получить дальнейших указаний от Мастодонтозавра, а сболтнув лишнее, рисковал испортить дело. Ведь все было предусмотрено заранее, но только не то, что кто-нибудь может прыгнуть в кузов. «Надеюсь, Янгос расправится с этим подонком», — подумал Вангос, но сейчас, когда грузовичок стоял всего в пятидесяти метрах от него перед сверкающим огнями кинематографом «Титания», он сильно сомневался в этом.
Вот почему, не зная, где скрыться, пока уляжется суматоха, он вспомнил о журналисте и решил его разыскать. Вход в редакцию был ярко освещен. Возле дверей громоздились рулоны бумаги, похожие на дорожные катки, которые завтра будут прокладывать дорогу новому дню. А по фасаду здания проходила лента, соединенная с телетайпом, расцвеченная точечками огоньков; на ней можно было прочитать последние новости. Растолкав людей, которые, вытянув шеи, читали ползущие по ленте буквы, и почистив немного запачканный в драке костюм, Вангос поднялся по лестнице.
Журналист писал, сидя за письменным столом; в комнате находилось еще несколько сотрудников редакции. Поглощенный работой, он не сразу понял, кто перед ним, хотя физиономия посетителя показалась ему знакомой. Тогда Вангос сам пришел ему на помощь:
— Вы ведь бываете в судах и...
— А-а-а, конечно... Да, да. Припоминаю тебя. Но почему ты в таком ужасном виде? Что с тобой стряслось?
— Что со мной стряслось? — вздохнул Вангос. — Сегодня у нас была стычка.
— Какая стычка?
— С коммунистами. Они устроили митинг за мир. Приехал Зет из Афин. А что делать нам, патриотам? Сидеть сложа руки? Мы отлупили их как следует. Немного и нам досталось. А потом проезжавший мимо грузовичок налетел случайно на Зет.
— Случайно?
— А что? Разве не так? Почем я знаю, откуда он мчался? Наверно, перевозил что-нибудь. На улицах Гермеса и Венизелоса творилось черт-те что. Зет ранили. Ничего серьезного. Его отправили на Пункт первой помощи. Так ему, впрочем, и надо.
— Ну а чем я могу быть тебе полезен? — спросил журналист, не занимавшийся политическими вопросами. — Ты хочешь подать жалобу, выразить свой протест? Я в твоем распоряжении.
— Упомяните мое имя среди тех, кто отделал Зет, когда он шел на митинг. Так я хотел бы, а то ребята сочтут меня трусом.
— Какие ребята?
— Да вы знаете, те, что обычно участвуют в драках.
Журналист с удивлением посмотрел на него.
— Во всяком случае, советую тебе пойти на Пункт первой помощи, — сказал он, чтобы отвязаться от Вангоса. — Пусть освидетельствуют твои раны, чтобы не только левые имели основание жаловаться. А завтра прочти газету. Ты у меня будешь одним из первых героев.
Минут десять провел Вангос в редакции и надеялся, что толпа в центре уже рассеялась. На Пункт первой помощи он приехал в такси. Встреча с Диносом привела его в некоторое замешательство, но он совсем растерялся, когда, выйдя на улицу с залепленным пластырем лицом и локтем, густо намазанным йодом, увидел дожидавшийся его полицейский джип.