Следователь не мог скрыть своего волнения. Его потрясла наглость Зверозавра. Благодаря его признанию внезапно обнажился прекрасно налаженный механизм, действовавший с точностью часов. Лишь одно колесико в нем соскочило и нарушило всю систему. Карты спутало дьявольское совпадение, одно из тех, что позволяют раскрыть многие великолепно подготовленные преступления. Это совпадение заключалось в том, что именно сегодня первый самолет компании «Олимпиаки» опоздал на час и афинских газет, поступавших обычно в киоски в десять часов утра, в то время не было еще в продаже. Следователь знал это: когда он совсем недавно заказал в кофейне утренние афинские газеты, ему ответили, что они опаздывают «из-за тумана на аэродроме Эллинико».
— Ну, так ты меня знаешь? — приставал Варонарос к
Пирухасу.
— Где-то я встречал тебя прежде, — с насмешкой проговорил депутат.
— Посмотрите на него повнимательней, — обратившись к больному, сказал тогда Следователь, — потому что до суда вы его больше не увидите.
И он тотчас приказал полицейским, охранявшим в больнице Пирухаса, арестовать Варонароса и препроводить куда следует для допроса.
Тут гигант расплакался. Все его огромное тело сотрясалось от рыданий. Он плакал как ребенок.
— Это действительно я, он узнал меня! — всхлипывая, твердил Варонарос.
Но как только он вышел из больницы и столкнулся с журналистами, приготовившимися его фотографировать, он поднял руки над головой и дерзко заявил:
— Нет, это сделал не я. Он меня не узнал. Он все перепутал. Это сделал не я. — И потом попросил заснять его в красивой позе, чтобы он выглядел привлекательным.
Адвокат Янгоса и Вангоса, ставший теперь также защитником и Варонароса, потребовал у Следователя двое суток для подготовки своего клиента к допросу. И по истечении этого срока, когда Следователь заканчивал составление обвинительного акта, Варонарос не казался ему уже таким дерзким и вызывающим, как раньше. Он производил впечатление несчастного, раскаявшегося, приниженного человека, будто сделали его фотографию с максимальным уменьшением.
Его прошлое не было столь богато событиями, как у двух других обвиняемых. Он с трудом зарабатывал себе на жизнь — ведь у него не было разрешения торговать на рынке Модиано. Разрешение имел его компаньон Маркос Загорьянос, и восемь лет они проработали вместе. Ларек Маркоса выходил на улицу Гермеса между центральным и правым входом на рынок. Варонарос торговал яйцами, фруктами и овощами. Доходы он делил прежде с Маркосом, но тот был добрым человеком и не притеснял своего компаньона. Маркос, упокой бог его душу, жил по заветам церкви. Между прочим, он был хорошим певчим. Имя Христа не сходило с его уст. Должно быть, он попал в Конце концов в рай. Таких хороших людей, как он, бог берет поближе к себе. Но он, Варонарос, хотел выхлопотать для себя разрешение на торговлю. Он подал прошение три года назад, когда префектом полиции был теперешний Генерал, но в просьбе ему отказали. Два его брата слыли коммунистами. Поэтому в полиции его тоже считали левым. Но сам он не состоял ни в какой партии. Он даже не мечтал о своем собственном ларьке. Нет. Он просил, чтобы полиция с согласия Маркоса разрешила бы им на пару держать ларек, тогда бы он почувствовал почву под ногами. Точно он сердцем чуял — Варонарос готов был разреветься, — что бедняга Маркос скоро отправится на тот свет. В полиции ему не дали такой бумаги, а продлили разрешение на имя Маркоса Загорьяноса. И вот в этом году в четверг на страстной неделе, когда Маркос пел в церковном хоре и старался изо всех сил тянуть псалом, сердце его не выдержало. Наследниками его стали старуха мать и жена Захаро.
Теперь он, Варонарос, работает на них. Они хорошие женщины, верующие, соблюдают траур, ходят ко всенощной, но прикарманивают половину его денег. А почему бы им так не поступать? Он еще раз попытался выправить в полиции документ также и на свое имя, и опять разрешение продлили только на имя вдовы Загорьяну. До сих пор он работает, не имея никакого договора с Захаро. Она вправе — хорошо, что она богобоязненная женщина, не делает этого, — она вправе всегда, в любую минуту сказать ему: «А теперь проваливай». Вот правдивая история его жизни, и как может он быть в ладах с полицией, когда она все время вставляет ему палки в колеса?
Главнозавр? Да, он его знает, но плохо. В его организацию он никогда не входил, потому что придерживается правила не вступать ни в какие организации. Главнозавр для него скорей просто человек, который помог ему в нужде. Как помог? В один прекрасный день Главнозавр пришел к нему домой, увидел, в какой дыре он живет — ведь в комнате с потолка каплет прямо на голову, — и говорит: «Варонарос, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе переселиться в хорошую квартиру. Главное — попасть тебе в списки на получение жилья. Тогда дойдет и до тебя черед. Ведь и уехать на заработки за границу нельзя, если ты не включен в соответствующий список. Тут я уж похлопочу за тебя». Действительно, однажды Главнозавр за руку отвел его к самому главному начальнику Организации социального обеспечения. Главнозавр вообще производит впечатление человека с огромными связями, вхожего ко всяким большим людям. Он описал начальнику его бедственное положение. Вот и вся его помощь. Так он, Варонарос, попал в списки очередников на получение квартиры в общественных домах «Феникс» на улице Воциса. На собрания, устраиваемые Главнозавром, и на прочие он сроду не ходил.