Это же не девушка, а настоящая граната. Никогда не знаешь когда рванет.
— Хм, Мария... – через пять минут, когда стало как-то неловко молчать, хотел напомнить Марие, что уже не задерживаю её, как она снова перебила меня.
— Раз вам нечего сказать мне, скажу вам я. Я прекрасно знаю, что вы за человек и на что способны. Альбина чистейшей души человек, которую предали. Предали очень жестоко. Её изуродовали морально. Физическая боль когда-нибудь со временем проходит, но травмы и шрамы на душе, – нет. И я пришла сказать, что если вы посчитали её какой-то диковинной игрушкой для себя, и просто решили поиграть с ней, то я вас... убью, – последнее слово она произнесла решительно глядя прямо в глаза и чёрт возьми, я поверил ей. Она действительно убьёт меня. Это не просто набор слов. Такая преданность подруге, это стоит уважения.
— Я не играю, – возразил. — Я хочу отношений с вашей подругой Мария, и я буду ждать терпеливо и долго. Сколько бы не потребовалось времени.
— Так вы знаете, да? – догадалась она.
— Да, – почти выплюнул единственное слово, скрепя зубами. — Я её не обижу. Обещаю. – решил всё же добавить, видя, что она именно переживает за свою подругу, а не интересуется из любопытства.
Лицо Марии наконец-то разгладилось и я похоже ... прошёл её проверку.
— Я не вправе рассказывать вам всё, но своё видение я выскажу. Алька необыкновенная девушка. Может немного не общительная и нелюдимая, про таких как она говорят, родилась с румянцем. Вечно красная как рак. Очень ранимая, с чутким сердцем. Всегда придет на помощь вам, но сама не попросит о ней никогда. Вы знаете, что она рано потеряла родителей?
— Да, знаю.
— Вы только поверхностное, или полное досье достали? – смотря так с прищуром уточнила она.
— Полное, – ответил. — Должно быть.
— Значит вы в курсе, что она пережила. В буквальном смысле пережила. Это не только про зверское изнасилование я сейчас, а последующие её четыре попытки суицида и желание убить ещё в утробе ребенка, а когда не удалось, отдать его в детдом, после рождения, – глухо закончила и резко замолчала девушка.
Черт, мое досье совсем не полное. Четыре попытки суицида? И ребенка отдать?
От нервозности охватившей меня, я ослабил узел галстука, а потом и вовсе стянул через голову.
— Что же, судя по вашей реакции, вы не были в курсе «всего».
— Не был. – согласился. — Но почему она оставила ребёнка, когда узнала о беременности? Жертвам изнасил.... чёрт... Им ведь ставят ... укол в таких случаях?
— Ставят. Вот только и тут ей не повезло. Человеческий фактор или божий промысел, кто его знает. Медсестра которая должна была делать укол, отвлеклась на свой телефон, ей звонили сказать, что у её матери инсульт. Хоть она потом и пыталась утверждать, что сделав укол ушла, но в конце призналась, что от новости растерялась и не поставила.
— Чёрт, – только и мог ответить в ответ.
С одной стороны из-за такой безответственности родился ребенок. Благодаря этому он родился. Но с другой, он живое напоминание о насилии. Не все способны забыть и двигаться дальше. Как она все это выдержала, совершенно не представляю.
Тёма уже не выглядел весёлым, сидел с каменным лицом и тоже был в задумчивости.
— Мария, я...
— Я договорю. Я вас спрашивала вначале, а сейчас уже не важно, что вы скажете. Я хотела услышать ваше мнение, до всего этого рассказа. Сам инцидент, я не буду пересказывать, слишком тяжело даже для меня. Скажу только, первую попытку суицида она совершила в больнице. Перерезала не вены на руках, а на бедре и лодыжках, чтобы медперсонал не заметил сразу. Она выбрала способ дикой боли и ничем не выдавая себя лежала в кровати, когда я влетела в палату, вернувшись от нотариуса с доверенностью на своё имя. Я хотела бы убить всех этих тварей, но кто позволит то, Алекса сразу дедушка увез за границу, остальные тоже были отпрысками богатеев и решили, что им все сойдет с рук. Они бы замяли и надавили бы на Альбину, не писать заявление, да ещё откупились бы деньгами.
Согласен.
— Я чисто случайно заметила у Альбины кровь. На тот момент она потеряла достаточно. После этого, адвокаты этих мразей пытались доказать, что она сумасшедшая и упечь её в психиатрическую больницу. Но благодаря помощи моего жениха и его отца, да еще и моего отца тоже, мы смогли не дать им ни откупиться, ни отмазаться деньгами. Всех посадили. Алексу девять лет, остальным по разному.