— Ну, в «Жимолости» у нас всегда найдется уголок для Оливии. Особенно теперь, когда Артур, скорее всего, не сможет…
— Ох, Мэри!
— Еще конечно есть надежда, но, видно, не получится. Но я точно еду, — сказала она. — Я пока толком не писала вид с Проспект-хилл, и в этом году обязательно должна. Что бы там ни натворил Наваб.
— Наваб? — спросила Оливия.
После паузы миссис Минниз сказала миссис Кроуфорд:
— Кое-что произошло. Теперь он, похоже, и в самом деле замешан.
— Бандитизм? Мэри, как ужасно. Да еще сейчас.
— Ничего не поделаешь, — сказала миссис Минниз с давно отработанной бодростью. — Полагаю, теперь мы уже привыкли. Или, по крайней мере, должны привыкнуть. Три года назад было то же самое. Наш приятель всегда выбирает момент, когда у Артура подходит время отпуска. Это превратилось в обыкновение.
— А что случилось три года назад? — спросила Оливия.
Помолчав, миссис Кроуфорд ответила неохотно, словно допуская, что у Оливии есть право знать:
— Тогда была вся эта суматоха из-за его развалившегося брака. — Она вздохнула, ибо предмет разговора казался ей неприятным. — Мэри знает об этом больше, чем я.
— Ненамного больше, — сказала миссис Минниз. — Никогда не знаешь, что именно происходит… — Ей не хотелось больше говорить на эту тему, но она считала, что Оливия вправе знать. — Артур, бедняжка, увяз во всем этом по самые уши вместе с полковником Моррисом, своим коллегой в Кабобпуре — владениях семьи Сэнди. Сэнди — это жена Наваба.
Ее все так называют, хотя по-настоящему ее зовут Захира.
— Если бы не Артур и полковник Моррис, — сказала миссис Кроуфорд, — могло быть гораздо хуже. В Кабобпуре все были просто в ярости из-за Наваба.
— Но почему? — спросила Оливия. — То есть я хочу сказать, он же не виноват, что она душевнобольная…
Снова помолчав, миссис Кроуфорд сказала:
— Вот Мэри и говорит, никогда не знаешь, что именно там происходит. У них даже по поводу возвращения приданого был разговор, все было ужасно утомительно… Оливия, — добавила она, — вы же присоединитесь к нам в Симле, не так ли?
Оливия нервно вертела тонкий браслет на своем тонком запястье.
— Мы с Дугласом это обсуждали.
— Да, и ему очень бы хотелось, чтобы вы поехали. — Миссис Кроуфорд посмотрела на Оливию, и было что-то в ее взгляде прямое и твердое, напомнившее Оливии самого Дугласа.
— Мне бы не хотелось оставлять его одного, — сказала Оливия. — Четыре месяца — целая вечность. — Она добавила застенчиво, снова играя браслетом: — Мы не так давно… вместе. — Она хотела сказать «женаты», но «вместе» звучало лучше.
Ее собеседницы переглянулись и рассмеялись. Миссис Кроуфорд сказала:
— Мы, наверное, кажемся вам старыми клушами.
— Но даже эта стойкая старая клуша, — сказала миссис Минниз, — совсем скиснет, если Артур не сможет поехать.
— А почему не сможет? — спросила Оливия.
— Вы нам нужны, Оливия, — сказала миссис Кроуфорд. — Жить в Симле без вас будет очень тоскливо.
— И потом, — подхватила миссис Минниз, — кто будет следовать за нами по аллеям? Кто будет навещать нас в «Жимолости»?
— Только другие старые клуши.
Они одновременно разразились громким смехом — как школьницы.
Оливия понимала, что на самом деле им будет гораздо веселее степенно заниматься привычными делами пожилых дам, получая удовольствие от компании друг друга без нее. И говорили они все это только ради нее.
Она спросила, поедет ли миссис Сондерс.
— Нет, Джоан не ездит в Симлу. Хотя ей очень бы пошло на пользу выбраться из этого дома… Да и вам тоже, Оливия, — добавила миссис Кроуфорд и вновь бросила на нее Дугласов взгляд.
— Но почему же майор Минниз не может поехать? Раз уж у него отпуск…
Казалось, они не расслышали. Снова началось обсуждение планов, в основном, каких слуг брать с собой, а каких оставить приглядывать за бедными саибами, остающимися потеть на работе.
Оливия получила желанную информацию из другого источника. Одним скучным утром (она уже и пианино забросила) ее навестили. Это был Гарри, которого привез на автомобиле шофер Наваба. Гарри заявил, что просто обязан был приехать и освежиться в «Оазисе» (так он теперь называл ее дом). А она, увидев его, почувствовала, что именно он, пухлый и непривлекательный, стал оазисом для нее. Гарри остался на целый день и, пока был тут, рассказал обо всем, что ей так хотелось узнать.
О жене Наваба он сказал:
— Бедная Сэнди. Бедняжка. Ей было не справиться со всем этим. С ним.