Гарри остался на ночь, и на следующий день, и еще на день. Они с Оливией отлично скрашивали друг другу время. Пыльная буря, шумевшая снаружи, их не волновала, они заперли все двери и окна и уютно устроились в желтых креслах. Оливия играла отрывки из «Паяцев», а Гарри пел форсированным голосом, прижав руку к груди. Они не заметили, как вошла миссис Кроуфорд, а когда заметили, она не позволила им остановиться и присоединилась к ним своим чистым контральто. «Как замечательно», — сказала она и засмеялась, такая молодчина.
Она пришла поговорить о Симле. Сказала, что не хотела уж очень настаивать, но ей кажется, что Оливия не совсем понимает… (тут она обратилась к Гарри за поддержкой).
Он поспешил на выручку:
— Не стоит вам сидеть здесь летом, Оливия. Это невыносимо.
— Но вы же справляетесь…
— Да какое там! — Он тут же смутился, словно человек, обнаруживший больше чувства, чем позволяют приличия. И попытался скрыть это за шуткой: — У нас-то, конечно, грандиозные планы срочно выехать в Массури. Мы даже пару раз запаковали и распаковали вещи. — Он снова издал нервный смешок: — В прошлом году было то же самое, и в позапрошлом… В конце концов, никуда мы не поехали. Бегум там не нравится, вот она все и откладывает поездку. То ей нездоровится, то расположение звезд не благоприятствует путешествию, то филин не вовремя ухнул — каждый раз что-то не так, и всегда в последний момент, когда мы уже готовы выходить из дому. Я уже привык, как и остальные. Один раз мы все же поехали, это было в мой первый год здесь. У него великолепный дом в горах, в швейцарском стиле с примесью церковной готики, очень впечатляет. Да и вид тоже. Оттуда видна даже эта знаменитая гора — как она называется? Ну та, где Шива вроде бы сидел среди вечных снегов? Правда, времени наслаждаться видом не было. Дохлую летучую мышь нашли, и не где-нибудь, а в спальне самой бегум, ну, а это, конечно, ужасная примета, так что пришлось нам быстро собирать вещи и срочно возвращаться домой. А по возвращении три недели подряд нужно было безостановочно обряды совершать. — Внезапно он повернулся к миссис Кроуфорд и быстро заговорил: — Мать все зовет меня домой, она нездорова, и я беспокоюсь. Она одна живет в квартире, видите ли, и уже три года прошло.
— Это много, — сказала миссис Кроуфорд.
— Поначалу уговор был всего на шесть месяцев, но стоит мне заикнуться о возвращении домой — в основном, из-за матери, он сердится. Терпеть не может, когда от него уезжают. — Затем он добавил: — Это все потому, что он очень привязывается к друзьям, он очень любящий. Сердечный. У него доброе сердце. — Гарри смотрел в пол.
Через некоторое время миссис Кроуфорд сказала своим ясным деловым голосом:
— Знакомы ли вы с четой Росс-Милбанк? Он был районным уполномоченным в Коунпоре. Они теперь едут в отпуск — в Бомбей, в пароходную компанию «P&Q», — по-моему, на «Малодже» поплывут четвертого числа. Они у нас остановятся на пару дней. Мы ждем с нетерпением. Это действительно одно из преимуществ Индии, не правда ли — гости приезжают из всех уголков страны.
— Но ведь эти пароходы, они разве не забронированы полностью? На месяцы вперед? — спросил Гарри.
— Ну, односпальную-то каюту можно найти, — сказала миссис Кроуфорд. — И потом, всегда можно телеграфировать Гиббонсам из Бомбея…
— Правда? — спросил Гарри с такой нескрываемой радостью, что она улыбнулась.
— Правда-правда, — пообещала она ему.
Ночью, когда они вместе лежали в постели под москитной сеткой, Оливия сказала Дугласу:
— Но ведь он гость Наваба.
— Ну и что?
— А то, что Наваб оплатил его проезд. И окружал его роскошью все эти годы. Не понимаю, как он может просто сбежать. С друзьями миссис Кроуфорд, — добавила она.
— Дорогая, он же хочет уехать.
— Иногда хочет. А иногда — нет.
— Слишком это мудрено для меня. В любом случае, должен хотеть.
— Ты устал от него?
— Наоборот, я рад, что он здесь. Лучше здесь, чем там.
— Но ведь Наваб был так добр к нему! Чрезвычайно добр!
— Завтра я пошлю кого-нибудь за его вещами.
— Дуглас, милый, ты абсолютно уверен?
Но на следующий день Наваб приехал сам. Оливия и Дуглас ушли в церковь, а когда вернулись, «роллс-ройс» Наваба стоял у дома, а сам Наваб сидел в гостиной с Гарри, который еще был в пижаме и халате. Выглядели они так, словно у них уже состоялся длинный задушевный разговор.