— Я его только просмотрела, — сказала мисс Эттингер. — Если не вдаваться в подробности, можно просто сказать, что по завещанию все отходит человеку по имени Луи Керн.
— Он единственный наследник?
— Да.
— А кто должен наследовать имущество после Керна?
— Жена Керна и двое его детей.
— А вы не знаете, кем представлено завещание?
— Его зовут Чарльз Вебер. Я так понимаю, он адвокат. Завещание прислано в голубой папке, и на папке стоит название адвокатской конторы — «Вебер, Герцог и Ллевеллин». Ллевеллин — с двумя «л»…
— Вы сказали «Герцог»?
— Что-что?
— Один из партнеров — Герцог?
— Да, Герцог.
— А как пишется?
Мисс Эттингер произнесла по буквам.
— А адрес там указан?
— Адрес — Айсола, Холл-авеню, 847.
— Спасибо вам большое! — от души сказал Карелла.
— Да не за что, — ответила мисс Эттингер и повесила трубку.
Адвокатская контора «Вебер, Герцог и Ллевеллин» располагалась на двадцать восьмом этаже здания в самом сердце Айсолы. Внутри здания царила блаженная прохлада — окна были заделаны наглухо, и на всех сорока двух этажах работали кондиционеры. Замечательная система — когда нет перебоев с электричеством. Но если электрическая компания ощутит перегрузку сетей — а такое частенько случалось в эту треклятую жарищу, — пиши пропало. В этом случае открыть окно оказывалось невозможно, и небоскреб превращался в сорокадвухэтажную парилку. Но зато выброситься из окна этого небоскреба было сложновато.
Карелла позвонил Чарльзу Веберу около десяти, и ему ответили, что адвокат очень занят и сможет уделить ему не более получаса перед ленчем. Когда Карелла приехал, Вебер беседовал с клиентом. Он позвонил секретарше и попросил ее впустить Кареллу только без четверти одиннадцать. Чарльз Вебер был представительный мужчина немного за пятьдесят, с седеющими темно-русыми волосами и проницательными голубыми глазами. На нем был бледно-голубой, под цвет глаз, тропический костюм и белая рубашка с голубым же, но более темным галстуком. Из-под левого лацкана пиджака выглядывала вышитая темно-синим монограмма «ЧПВ». Он восседал за большим, не заваленным бумагами столом в просторном кабинете с двумя окнами, выходящими на авеню и на западную оконечность Гровер-парка. Приятно улыбнулся, взглянул на часы, чтобы показать Карелле, что тому следует быть кратким, и спросил:
— Чем могу служить, мистер Карелла?
— Мистер Вебер, я расследую предполагаемое самоубийство Джереми Ньюмена. Насколько я понимаю, вы…
— Предполагаемое? — переспросил Вебер.
— Да, сэр, предполагаемое.
— Насколько я понял, он скончался от смертельной дозы барбитуратов…
— Да, сэр, это так. Но дело еще не закрыто как доказанное самоубийство.
— Понимаю.
— Мистер Вебер, насколько я понимаю, вы вчера передали его завещание в Комиссию по наследствам.
— Да.
— Вы сами его составляли?
— Да.
— Если не ошибаюсь, по завещанию все имущество отходит человеку по имени Луи Керн?
— Да.
— Кто такой этот Керн, сэр?
— Владелец «Галереи Керна».
— Это картинная галерея?
— Да, и притом очень знаменитая и влиятельная.
— А где она находится?
— Здесь, в городе. Более того, на этой же улице.
— Не можете ли вы мне сказать, сколько унаследует мистер Керн?
— Полагаю, я не обязан этого делать, мистер Карелла.
— Мне уже известно, что мистер Ньюмен унаследовал от своего отца картины на сумму в несколько миллионов долларов. Это было всего два года назад. Могу ли я предположить…
— Не буду создавать вам лишних трудностей, — улыбнулся Вебер. — Пожалуй, вы можете предположить, что наследство стоит по меньшей мере два миллиона долларов.
— И мистер Ньюмен оставил все это Луи Керну.
— Да.
— Почему?
— Почему? Мистер Карелла, ваш вопрос мне неясен. Любой человек имеет право сам избрать своего наследника.
— В обход своей жены? Своей матери? Своего брата?
— Его жена получит внушительную страховку.
— Сколько?
— Сто тысяч долларов.
— То есть он оставил сотню тысяч своей жене и два миллиона постороннему человеку?
— Мистера Керна нельзя назвать посторонним человеком. Когда Лоуренс Ньюмен был жив, он все свои работы выставлял в «Галерее Керна». На самом деле именно мистер Керн оценил оставшиеся после него картины и позднее помог Джерри продать часть из них.
— То есть Джерри испытывал к нему благодарность.