Поверх бикини я натянула шорты и блузку, высушила волосы и позаботилась о лице. Уложила волосы так, чтобы прикрыть уши. Они торчат в стороны, прямо беда. Наконец, немного косметики, и я готова к завтраку. В мини-баре был сок, а в вазе — фрукты, но мне хотелось поесть по-человечески. Я вышла в гостиную. Естественно, папы там не было. Я приложила ухо к его двери — оттуда раздавался богатырский храп! Слава богу, нам не приходится слушать это дома! Я открыла дверь на балкон. Море так близко! Семьи, правда, в основном с мелкими детьми, шли к столовой. Может, семья Бьянки уже там. В любом случае, мне очень хотелось есть. Я нашла на столе бумагу и карандаш и написала:
«Доброе утро, соня! Пошла есть. Увидимся позже. М.».
Я немного смущалась идти в столовую одна, но там можно было познакомиться с целой толпой людей. И, кроме того, не проводить же все время с престарелым родителем! Огромные столы для завтрака ломились от кувшинов сока, свежих фруктов, булочек, йогуртов, круассанов, блинчиков и вафель, и каждый мог брать что хочет. Я налила себе сока, наложила в тарелку ломтей ананаса, манго и персиков, взял йогурт и оглядела столовую в поисках свободного места. Бьянки и ее родителей не было видно, но, к моему удивлению, кто-то махнул мне с террасы около бара.
Это была девушка с собранными в пучок каштановыми волосами и в коротеньком платье. Она сидела с мальчишкой лет четырнадцати. Я пошла к ним и уже по дороге узнала Корделию. Сегодня она выглядела вполне нормально — с волосами, убранными с лица, не разряженная и без сестры. А парень, наверное, и есть их брат, «сущее наказание».
Корделия выдвинула для меня стул.
— Здорово! Еще одна ранняя пташка. Не понимаю людей, которые по полдня валяются в постели. Подвинься, Джонти. Дай место, как, еще раз, тебя зовут? А меня, кстати, называют Корделией только когда сердятся. Лучше просто Дилли.
Я села и попыталась разобраться с этим потоком информации.
— Мэдди. Спасибо, Дилли. Привет, Джонти. Я просто еще не привыкла к местному времени, поэтому и встала так рано. Здесь здорово! И хочется поскорее узнать, что к чему.
— Смотря чего ты сама хочешь, — сказал Джонти. — Девчонки катаются верхом, а мне больше нравится водный спорт — тут столько всего можно делать! Ты когда-нибудь этим занималась?
— Серфингом немного, — осторожно ответила я.
Я правда пробовала во время школьной поездки в Дорсет. В любом случае, танцорам такое легко дается.
— Мэдди не захочет таскаться с четырнадцатилетним! — вмешалась Дилли. Я промолчала.
— Может, Мэдди не такая, как ты! Если ей нравится виндсерфинг, то ей не важно, с кем идти. И вообще там каждое утро загорает целая школьная крикетная команда, и им всем по пятнадцать лет.
Дилли встрепенулась:
— Правда? А почему ты мне не сказал?
— Буду я тебе все рассказывать! В любом случае ни тебе, ни Флавии не интересно.
— Целая крикетная команда?
— Они из какой-то лондонской школы.
— Я тоже из Лондона, — вставила я.
— Везет, — вздохнула Дилли, — а мы живем в таком захолустье! И учимся в пансионе.
— В разных пансионах! — подчеркнул Джонти, как будто мальчикам и девочкам категорически противопоказано учиться вместе.
— Лондон — это круто, — я решила закрыть школьную тему. — А во сколько у тебя все начинается, Джонти?
— Скоро, хочешь пойти?
— Почему бы и нет? Только сначала с папой договорюсь, чтобы он знал, где я. Ты пойдешь, Дилли?
— Не сегодня, я не могу отделаться от Флавии. У нее грандиозные планы. Собирается целый день торчать у бассейна, сторожить парня, который ей нравится. Он американец. И красивый.
— И ему совершенно наплевать на нашу кошмарную сестру, — добавил Джонти.
— Джонти! — с внезапно пробудившейся снисходительностью к сестре воскликнула Дилли. — Впрочем, ты прав, — вся снисходительность испарилась, — но может, ему понравлюсь я?
— Ты тоже уродина! — сказал Джонти и пригнулся.
Это он, наверное, чересчур загнул, хотя не знаю, у меня нет братьев. Но Дилли, конечно, не была такой простоватой дурехой, как Флавия. Она легонько стукнула Джонти кулаком и улыбнулась мне.