— Итак…
Перси отодвинул пустую тарелку и с надеждой воззрился на Джека:
— Откуда начнем?
Джек размышлял:
— Есть несколько не связанных с поместьем дел, которые нужно уладить. Ты мне поможешь?
Энтузиазм Перси нисколько не погас. Джек понял, что его молодой родственник — из людей того сорта, которые предпочитают любую активность безделью.
— Что от меня требуется?
— Речь идет о молодом Энтони, о том джентльмене, что лежит наверху.
Они были ровесниками. Перси успел подружиться с Энтони, и вчера, перед походом во флигель, Джек заглянул в комнату раненого и увидел, что оба увлеченно играют в шахматы.
— Мне нужен список его родственников, которые сейчас находятся в Лондоне или поблизости от города: Степень родства с Джеймсом и имена тех, кто скорее всего согласится помочь. А также имена и адреса тех, кто, по мнению Энтони, может пригодиться.
Перси кивнул. Он уже знал, что случилось с Джеймсом.
— Что-то еще?
Джек вдруг осознал, как приятно, для разнообразия, говорить с тем, кто просто слушает приказы и не спорит.
— Нет, это все.
Он отодвинул стул и встал.
— Мне нужно написать письмо, а потом я иду в дом священника, потребовать от Джеймса еще один список. Вернусь до обеда.
Они вместе вышли в холл.
— Если у тебя будет время до моего возвращения, попытайся вспомнить план поместья и расположение коттеджей в восточной части. Я повезу тебя туда и познакомлю с арендаторами.
— Ээээ… — Перси нерешительно помялся.
— Можешь взять двуколку, — ухмыльнулся Джек, — пока не научишься ездить верхом.
Перси даже не пытался скрыть облегчение.
— Прекрасно. Пойду допрашивать Энтони.
Джек отправился в библиотеку, уселся за письменный стол и написал единственному человеку, которому клялся никогда больше не писать. Запечатал послание, нашел Хоулетта и велел немедленно отправить письмо в Лондон. Зашел к Григгсу, удостоверился, что никаких срочных дел, требующих его внимания, не имеется, услышал на удивление положительное мнение Григгса о Перси — похоже, у того явные способности к бухгалтерии — и кратчайшим маршрутом зашагал к дому священника. Сегодня у бельевых веревок не было видно воинственной королевы. Джек с улыбкой поднялся на крыльцо бокового входа и вскоре очутился перед дверью кабинета Джеймса. Он постучал и тут же услышал его голос, рассеянно приглашавшего его войти.
Переступив порог, Джек узрел измученного Джеймса, над которым стояла Клэрис.
— Доброе утро, — чарующе улыбнулся он.
Клэрис одарила его царственным кивком и снова уставилась на Джеймса.
— Доброе утро, мальчик мой, — обрадовался тот. — Полагаю, ты тоже пришел требовать информацию?
Губы Клэрис поджались.
— Я объясняла, Джеймс. Перед отъездом в Лондон нам нужно услышать все, что ты можешь вспомнить.
Тот снова уставился на Джека.
— Она права, — пожал он плечами.
— Но, — взвился Джеймс, — я не вижу надобности…
— Это серьезно.
Джек и Клэрис переглянулись. Последнюю фразу они сказали в один голос, причем с одинаковыми интонациями, только она — чуть более нетерпеливо.
— Мы не можем сидеть сложа руки, — продолжал Джек. — И даже не жди этого от нас.
Это заставило Джеймса призадуматься. Наконец он поморщился и показал пером на лист бумаги.
— Клэрис велела припомнить все детали…
Она ловко схватила листок:
— Думаю, будет лучше, если Джек запишет все вопросы.
Клэрис положила бумагу и перо на противоположную сторону стола. Под ее настойчивым взглядом Джек придвинул стул и сел.
— Это займет много времени.
Втайне он подумал, что никогда не сможет сосредоточиться, если она останется в комнате. Очевидно, Клэрис поняла его, но не подумала удалиться.
— Как Энтони? — спросила она.
— Ему лучше, и он очень быстро поправляется. Никак не хочет оставаться в постели.
— Что же, придется днем его навестить.
— Очень любезно с вашей стороны. Мы с Перси как раз собираемся объезжать поместье. Энтони будет рад компании.
— Я тоже поеду, — решил Джеймс. — Учитывая, что он ехал, чтобы поговорить со мной, я должен его поддержать.
— Лучший способ отплатить ему за все — сообщить информацию, которая нужна барону.
Клэрис не повысила голос, но в нем прозвучали такие повелительные нотки, что Джеймс не посмел возразить. Джек сжал губы, чтобы не поддаться порыву смягчить ее слова.