Грустная возвращалась она поздно вечером по проселочной дороге домой. Одна. Олег не пошел ее провожать, обиделся. Еще б! Так красиво все задумано было — и вдруг напрасно. Нет, не похож он на Трошкина в молодости…
Почувствовав приближающуюся хозяйку, радостно заурчал за забором Тимошка, а когда она открыла калитку, то запрыгал возле. Окна в доме были погашены. Впервые с тех пор, как они поженились, возвращалась она так поздно. Что-то сейчас будет! Сердце в страхе забилось. Настя подняла Тимошку на руки, как ребенка, которого у нее никогда не было, и отнесла в конуру.
«Пусть только пальцем тронет, — подумала она про своего мужа, — живо вещи в чемодан и к матери навсегда. Давно надо было так сделать».
— Ты спишь? — с порога спросила Настя, заранее готовая не уступать.
Трошкин ничего не ответил. Он тихо лежал в темноте, но не сопел, а значит, не спал и не был пьян. Настя насторожилась.
— Как есть хочется! — Она прошла на кухню, открыла холодильник и… обмерла. На полке, где несколько дней было пусто, лежал… маленький красный помидор и такой же маленький свежий огурец.
«Троша, Трошенька, милый!» — всхлипнула про себя Настя.
«Это чтоб желание загадать», — вспомнились ей вдруг слова Олега…
«Ребенка!» — в который раз за десять лет подумала Настя и… посолила помидор.