Живой бег дрезины уносил ее от ленивого и жаркого покоя станции Н. Офицеры в одних майках работали рычагами, и сквозь жгучую пелену пота, застилавшую глаза, дорога перед ними колыхалась и розовела от соли. Колеса, радуясь жизни, весело тарахтели.
Железнодорожное полотно два раза пересекло шоссе и побежало с ним рядом. Движения на шоссе не было, асфальт блестел и грозил растечься по кюветам, залить поля, затопить дубовые рощицы. Пассажиры дрезины смотрели то на шоссе, то на поля, местами сжатые, местами обремененные тяжестью колосьев; черные проселки дремали, утонув в раскаленной пыли.
— Словно вымерло все! — сказал капитан и снова поднял бинокль.
Горы придвинулись, и он увидел, как над ними серым чубом клубится туча: быть может, шла гроза.
Сзади завыла сирена. Вой нарастал, взвивался над полями, снова прижимался к земле и снова взмывал вверх, точно пытался, изгибаясь, пробить себе путь сквозь этот зной.
Люди в дрезине обернулись. По шоссе с включенной сиреной мчалась пожарная машина. Пожарники стояли, прильнув к цистерне, их блестящие медные каски покачивались. Машина пронеслась мимо дрезины, оглушив людей своей сиреной, и они увидели, как хлопают на ветру куртки пожарников.
— Пожар в такую жару — страшное дело! — сказал капитан.
— Страшная жарища! — отозвались сзади.
Офицеры сняли уже и майки и работали по пояс голые, но прохладней от этого не становилось.
Капитан стал рассказывать, как в прошлом году во время осенних маневров из-за непогашенной спички вспыхнул пожар, и вся армия и население полночи боролись с огнем; вот что может наделать одна спичка!
— Вполне вероятно, что поезд стоит в поле, — сказал дежурный. — От искр иногда возникает пожар. Глядите, какая пшеница пересохшая. Если пожар, поезд останавливается, и пассажиры бегут тушить.
— Это возможно, — обернулся к нему капитан. — Вот и пожарная команда проехала. Да, да, наверно, они тушат пожар.
Офицеры сильнее налегли на рычаги, и раскаленное поле с пшеницей и дубовыми рощицами быстрее побежало вдоль полотна.
Рельсы входили в густую тень канадских тополей.
— Там река, — сказал дежурный.
Полотно выгнулось, подыскивая место, где удобней было пересечь реку. Вот и мост, высоко поднявший свои металлические ребра, заброшенное, заросшее травой караульное помещение и возле него маленькая пристройка, сколоченная еще во время второй мировой войны, когда мосты охранялись военными.
Пока дрезина с грохотом шла по мосту, капитан смотрел вниз на прозрачную и тихую воду.
— Эх, искупаться бы в такую жару, — сказал капитан.
В реке отражались мост и бегущая по рельсам дрезина. У краев прохладного потока можно было разглядеть птах, которые низко проносились над водой, задевая ее грудью.
За мостом офицеры и дежурный вдруг увидели остановившийся поезд, паровоз был нем; а впереди него, словно чему-то удивившись, застыла мотодрезина.
Все соскочили на землю, офицеры стали натягивать на себя одежду, а капитан, на ходу одергивая гимнастерку, сбежал с насыпи и на своих длинных кривоватых ногах зашагал к паровозу. Он остановился у лесенки и, всматриваясь в полумрак за топкой, крикнул:
— Алло!
Никто не отзывался.
— Эй, алло! — повторил капитан.
Товарищи уже стояли позади него.
— Никого нет? — спросил дежурный.
— Похоже, что никого. Эй, алло!
Вместо ответа паровоз выбросил из-под поршней облачко пара. Дежурный вскарабкался по лесенке, но наверху, если не считать замасленной куртки, висевшей возле манометров, никаких следов присутствия человека не было.
Офицеры и дежурный пошли вдоль вагонов. Зияли распахнутые двери, окна были открыты, в купе на сетках лежали чемоданы и корзины, тут же висели плащи и сумки. Один из офицеров поднялся в вагон и прошел по всему коридору.
— Пусто, — сказал он. — Пусто, как во время воздушной тревоги.
В поле кричали дергачи.
— Когда-то мы так спасались из Софии, — вспомнил капитан. — Поезда довозили нас до тоннелей в Искырском ущелье, и мы прятались в этих тоннелях. Но тогда была война, бомбежки, а тут я ничего не понимаю!
Они покрутились возле мертвого поезда, капитан что-то обдумывал, потом решительно двинулся к паровозу. Поднимаясь по лесенке, он сказал товарищам, что надо кого-нибудь позвать, не могут же они целый день торчать здесь, необходимо доставить военные материалы, не то все маневры полетят кувырком.