На береговой дискотеке играет музыка. Майкл Джордж, если не ошибаюсь. Любопытно: в хит-парадах он один из самых популярных, на дискарях врубают постоянно, а кого я не спрашивал, все отзывались о нем орицательно, «дерьмо», мол. Почему, интересно — потому что гомик или просто плохо поет? Или он плохо поет, оттого, что он гомик?!.. Мне, впрочем, как-то до одного места: я попсу не уважаю, но терплю.
А море спокойное — дальше некуда. Волны движутся совсем лениво, как ужравшиеся коты. Солнце висит над горизонтом, большое и яркое. Сколько я еще здесь пробуду? А, не знаю. Пока не надоест. Или пока уборщики не вынесут.
Жарковато все-таки.
…
Толстенная тетка под цветастым зонтиком надрывно чихнула, приведя в несказанный восторг малышню на соседнем топчане. Кстати, блондинка в черном купальнике, расположенная неподалеку, даже не пошевелилась на эти душераздирающие звуки, и вообще лежит во все той же позе. Может, умерла ненароком? Но нет, грудь (да, это что-то) продолжает плавно вздыматься. Как сказал у нас один пацан, «загорает до усрачки». Грубо, но факт. Правда, минут пять на солнце набежала тень-облако, потом передумало.
«Арбузная» семейка ушла купаться. Как и следовало ожидать. На шахматистов не действовал даже Джордж Майкл, не то, что солнце. Чуть справа от них появилась группа картежников. Ну почему бы не открыть на пляже казино? «И деньги можно заработать», – как любил с нажимом приговаривать один из моих школьных преподавателей. Любопытно наблюдать за этими людьми.
Но последние минут десять мое внимание было приковано к девушке в синем купальнике, точнее голубого, морского цвета. У нее каштановые волосы, длинные загорелые ноги и еще симпатичное, доброе лицо. Похоже, она здесь тоже одна, хотя с трудом верится. Опыт подсказывает, рядом с симпатичной девушкой всегда оказывается несимпатичный парень. Она пришла сюда недавно, иначе я бы заметил; может, он пошел искупаться или же за мороженым. Придет, и они будут лопать его и умильно смотреть друг на друга, облизываясь.
Телепатия такая сложная штука: я ее вижу, она меня нет. Она смотрит на воду и думает бог знает о чем. И все же, сдается мне, я ошибался — здесь она одна, и ее единственный спутник — это, разве что розовенькая чистенькая подстилочка с вишенками, узором разбросанными по поверхности. Нарисованными, понятно, вишенками. И дело даже не в том, что я с детства обожаю вишню и все продукты с ее участием (варенье, пирог, компот). Просто лицо этой девушки вызывает у меня, что ли… доверие. Ну как еще сказать? Она вправду кажется немного робкой и замкнутой, будто бы ей не по себе на этом пляже. Одной. Без парня с мороженым, цветами и шампанским. И пачкой презервативов «Лайфстайлс». Нет, господи, что я горожу? Она не похожа на… ТАКУЮ. Вы понимаете меня? Так мысленно спросил я, оглядываясь на людей вокруг. Нет, они НЕ ПОНИМАЛИ. В сущности, им было все равно. Никто, кроме меня, не смотрел на девушку в очаровательно синем купальнике с гладким нежным лицом, до которого так хотелось докоснуться кончиками пальцев. Должно быть, ее кожа столь же шелковиста, как рассыпчатые каштановые волосы. А может, кто-то и смотрел, ну и что? Пока у мужчины будут глаза, у него будет эта маленькая штучка между ногами. Так, кстати, тоже когда-то говорил мой отец, только в подпитии. В котором он не раз находился, когда уходила мама, уходила не за покупками или на работу, а к своему любовнику. Открыто, не таясь, уходила и возвращалась, потому что знала, что отец ее безумно любит и готов на все, чтобы она была счастлива. Это была грустная история, которая закончилась, когда мама однажды ушла окончательно, оставив меня на папином попечении в 12-летнем возрасте. В принципе, так ей следовало поступить гораздо раньше. Или отцу настоять. Но взрослые люди любят все запутывать до невозможности, а потом кричать «больше не могу!». Потом стало лучше. Когда мать ушла, отец совсем бросил пить и с головой ушел в работу, и сумел даже создать там какой-то препарат (он работал химиком), за который его наградили и напечатали в газетах. Что приятно. А у меня было свободное и совсем неплохое детство, точнее юность, за которую я порядком поднаторел в некоторых полезных вещах. В частности, где говорить, что говорить, и с кем говорить. Да еще как. Именно благодаря этому ценному качеству я относительно легко поступил в университет на гуманитарный факультет, а также подыскал себе небольшую работенку в местном рекламном агенстве. Не то, чтобы я какой-то большой «агент», просто слегка подсобляю на мороженое. Как многие.