Смуглое небо над головой дышало свежестью здесь, недалеко от моря. Надин дом, большое белое кирпичное здание, был задвинут вглубь, в стороне от других построек. Несомненно, деньжата у ее родителей водились в достатке, отгрохать такую хатку стоит порядочно. Во дворе немалое место занимал огородный участок, аккуратно обнесенный кирпичной стеной. Справа от него находился гараж. железная калитка на входе была недавно покрашена, судя по яркой черной краске. Гавканья собаки я не услышал, а когда спросил, то Надя сказала, что в доме живет только кот. Я резонно заметил, что хотя сам люблю кошек, пса бы иметь не помешало. Надя отвечала, что кошек не любит, «они сильно нечистоплотные», а вот собака пока в планах, они ведь переехали недавно. Я пожал плечами.
Она некоторое время возилась ключом с замком. Уже порядком стемнело, и я спросил Надю, что мы будем делать. «А ты куда-то опаздываешь?» – озабоченно спросила она. «Да нет, вроде никуда», – честно ответил я. «Ну, тогда что-нибудь придумаем», – сказала она. И улыбнулась.
В темноте она была от меня в нескольких шагах, и я слышал, как она дышит. Поддавшись внезапному импульсу, я сдвинулся к ней, положил руки на талию и нежно поцеловал в левую, открытую ко мне щечку. Она вздрогнула… но, без неприязни. Мне почему-то казалось, хотя я не мог видеть, что она продолжает улыбаться… по-женски, загадочно. Еще ее дыхание чуть-чуть участилось, и вздрогнул уже я.
Похоже, мой жест был более неожидан для меня самого, чем для Нади, с насмешкой сказал голос в моей голове. Я приказал ему заткнуться.
Мы вошли. Надя, как хозяйка, шла впереди, ее юбочка развевалась в полутьме, до невозможности волнуя меня. Я уже ощущал внизу, пониже живота, вязкое нарастающее напряжение, и ничего не мог с этим поделать. Я… да! – я хотел ее, как же я ее хотел…
Тебе не стоит думать об этом…
От нее поразительно приятно пахло, я успел подумать об этом, пока она открывала дверь. Моя голова кружилась… а вечер казался сказочным, нереальным, будто все происходящее было не со мной. Где-то вдали трещал кузнечик… лаял пес… а ее горячее дыхание жадным стуком отдавалось в моих ушах. Тьма окружала, обвораживала, пьянила, и все казалось таким невесомым, таким странным… Девушка у двери, передо мной, – кто она? – или ее нет, она мне просто кажется?.. «Надя… моя Надя…» – тихо, очень тихо прошептал я себе под нос, слова выпорхнули из меня, желанные и почему-то с привкусом горечи. Мои губы немели, и как-то инстинктивно я взял ее свободную ладонь. Она задышала еще чаще, дверь, наконец, открылась, будто она тоже ждала этого мгновения… и мы буквально бросились в объятия друг друга… я вжался в нее с неестественной силой, чуть не раздавив, мы рухнули на пол внутри, сразу за дверью, и целовались, целовались, целовались… Мои руки искали ее тела, и оно тянулось им навстречу, мой мозг еще раз пронзила мысль, что все это НЕПРАВИЛЬНО, это нехорошо... Но она что-то шептала мне, словно в полузабытьи, я шептал что-то ей, какие-то невероятно ласковые слова, имена, выходившие сами, без моего участия, и мир вокруг уже уплыл в никуда… уплыл, чудесный и непонятный.
Я не знаю… не могу объяснить… Неужели это было со мной? Господи, неужели это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО происходило со мной?!..
(Кто-то, кажется из писателей, сказал, что «те редкие минуты, когда закрываются щелочки сознания – самые блаженные минуты в жизни человека». Любопытно — «щелочки сознания»… когда ты бродишь один, в кромешной и бездонной тьме… Наверное, я не был там первым, и уж конечно же — не буду ПОСЛЕДНИМ…)
…
РАЗОЧАРОВАНИЕ. Первое чувство, которое я испытал, когда снова смог думать. Щемящее тоскливое чувство, оно похоже на одинокий крик ночной птицы, несущийся издалека, пока над твоей головою висит идеально круглая томительная Луна. Этот образ мелькнул у меня и исчез, смытый холодной, стремительной водой отрезвления.
Не знаю, в какой из моментов я кончил. Но то, что не в нее — это точно. Я обнаружил себя нервно пытающимся застегнуть змейку на ширинке джинсов, скомканная футболка лежала внизу на полу. В моем горле было кисло, точно я подложил под язык ломтик лимона, а ниже пояса — мокро, тепло и противно. Странно покалывала голова, тело ныло, как после длительных физических нагрузок. Вокруг меня было светло — Надя стояла у светло-серой стены, опуская руку от выключателя…
(в этот момент мою голову пронзила быстрая и неприятная мыслишка: «КАК она могла позволить мне ТАК поступить?.. Почему?!..») … и она была красива, так красива, что меня это даже ужаснуло. Ее голубенькая блузка была полурасстегнута, сквозь нее проглядывал тот самый, синий купальный костюм, одна из бретелек которого бессильно свисала набок, открывая гладкое голое плечо. Юбка тоже была помята. Но ее лицо сияло огненным румянцем. Надя все еще тяжело дышала, а ее глаза…