"Мы подобны храмовым старейшинам Эпохи Цветов, Прия. Те трижды рожденные, которые завоевали огромные пространства субконтинента. Я понял: у нас, конечно, достаточно сил, чтобы вернуть Ахиранью себе? Конечно, мы должны? Париджатдвипа отказала нам в праве на собственных правителей. Империя называет нас развращенными, хотя сама получает от нас удовольствие и наживается на этом. Они позволяют гниению убивать нас и ничего не делают, потому что наши жизни не имеют для них никакой ценности. Этот император..." Ашок скривил губы. "Этот император - чудовище. Но еще до того, как он пришел к власти, я понял все это. Мое предназначение. Свою задачу. А ты, Прия, ты была еще ребенком".
"Слабой", - сказала она. "Ты считал меня слабой".
"Ты была ребенком", - повторил он, что не было несогласием.
Она посмотрела на его лицо. Его сильное, здоровое лицо.
"Ты пьешь из сосудов", - прошептала она. "Даже сейчас".
Он кивнул один раз, медленно.
"Вода поддерживает во мне жизнь. И она делает меня сильным".
"Вода должна быть взята из источника", - возразила Прия. "Ашок, ты знаешь это. Помнишь, что случилось с паломниками, которые пытались пить из сосудов? Чтобы подняться, тебе нужна вода из источника, насыщенная магией, а не то, что разлито по бутылкам и сделано маленьким и увядшим. А чтобы напитать ею других..." Она подумала о Мине, и у нее заурчало в животе.
"Три путешествия через воды Бессмертия тоже не лишены опасности", - спокойно вмешался он. "Множество детей храма погибло в этих испытаниях".
Это не одно и то же, хотела сказать она, но не сказала.
"Я пью, чтобы быть достаточно сильным, чтобы увидеть, как люди, которые хотели сжечь нас - которые унижают нас - удаляются из нашей страны. И те, кто решил выпить со мной, делают то же самое. Это просчитанный риск", - сказал он ей более мягко, возможно, в ответ на выражение ужаса на ее лице. "Мы должны выжить достаточно долго, чтобы найти воды бессмертия и пройти через них. Не больше".
"Ты не сможешь", - сказала Прия. "Вы не сможете. Путь слишком хорошо спрятан".
"На это нужно время", - сказал Ашок. "И доступ к Хиране, которого у меня нет. Я послал Мину для этой задачи, но..." Он запнулся. "Мина была мне очень дорога", - сказал он. "Я бы хотел, чтобы ты не убивала ее".
"Как и я, брат. Я также жалею, что она не пыталась убить меня", - ответила Прия. "Это было дело твоих рук. У меня не было желания причинить ей вред. Но лучше уж она, чем я".
"Да", - просто согласился он. Он посмотрел на нее - долгим, оценивающим взглядом. "Я не должен был отвлекать тебя от моей работы. Ты не такая, как Бхумика, чтобы играть на слабости. Ты всегда была сделана из более сильного материала. Прия... сестра. Ты уже не ребенок. И ты более сильная, чем была в детстве. Ты можешь помочь мне сейчас, если хочешь. Ты поможешь? Найдёшь ли ты мне путь к водам бессмертия? У тебя есть доступ к Хиране. Доступ и время - и больше терпения, я думаю, чем было у Мины".
У нее было больше доступа, чем он думал.
"Почему бы не спросить Бхумику? Почему бы не попытаться найти дорогу самому?"
"Там слишком много стражников, чтобы я мог приблизиться к Хиране", - сказал Ашок. "А Бхумика почувствует мое присутствие. Она не заинтересована в том, чтобы помогать мне".
Его тон внезапно стал холодным при упоминании об их общей сестре. Но затем его выражение лица снова разгладилось.
"Я хотел, чтобы ты была в безопасности. Мина не должна была прикасаться к тебе", - сказал Ашок голосом, который должен был ослабить ее гнев, расколоть ее решимость, как хрупкую скорлупу вокруг желтка.
"Она не должна была никого трогать", - ответила Прия. "Но ведь именно так поступают ваши повстанцы, не так ли? Убивают".
"С определенной целью".
"Париджатдвипа убивает ради цели".
"Несправедливой цели, и ты это прекрасно знаешь". Он говорил вполне разумно. Казалось, она не могла заставить его вздрогнуть. "Они хотят сохранить свою империю, и они знают, что в нас есть величие, которое они должны подавить. Они принижают нас. Они контролируют нас. Они позволяют нам умереть от гниения".
"В гниении, - сказала Прия, - вряд ли виноват генерал".
"Разве нет? Некоторые из нас считают, что гниль - это Ахиранья, восставшая в знак протеста против имперского господства".
Прия скрестила руки. "Это полная глупость, брат".
"Правда?" сказал Ашок, в его глазах зажегся потусторонний свет. "Почему еще воды, лишенные смерти, стали дарить нам дары? Поколения детей храма проходили через воды неизменными, а потом - мы". Он протянул руки перед собой, раскрыв ладони. "Внезапно в нас появились мифические силы якши. Сила в наших голосах, в нашей коже, в наших душах. Внезапно пришла гниль. Ты думаешь, все это без цели? Думаешь, во всем этом не было никакого более великого смысла?"
"И какую пользу принесли нам эти дары?" огрызнулась Прия. "У меня вообще почти нет силы".
"Но ты вновь обрела ту силу, которая у тебя когда-то была", - сказал он. "Ты почти такая, какой должна была быть". Представь, чего еще мы могли бы добиться вместе, - прозвучал его голос.
Она ничего не ответила на это, храня упрямое молчание. Она знала, что Хирана укрепила ее. Она чувствовала это, когда лежала на его камне и протягивала руку Симе. Она почувствовала ее, когда отправила Мину вниз, на смерть. Она искала эту силу.
И все же.
"Я видела, как горели триждырожденные, так же, как и ты", - сказала ему наконец Прия. "Их дары не смогли спасти их. Как и их сила".
"Мы не совершим их ошибок", - сказал Ашок. "Мы не будем ошибочно доверять".
"Я не должна доверять тебе", - ответила она. Но она чувствовала себя взволнованной, неистовой и близкой к слезам. Она не могла ему не доверять. Она не знала как.
Выражение его лица смягчилось. Он протянул руку, держа ее между ними, как бы спрашивая, а затем коснулся костяшками пальцев ее щеки.
"Ты так выросла", - сказал он с удивлением.
"Время, как правило, оказывает такое влияние".
"У тебя кривой нос. Раньше так и было?"
Она взяла его руку, убирая ее. Он отпустил ее.
"Ты должна мне верить, При. Я волновался за тебя", - сказал он, снова став серьезным. "Я наблюдал за тобой глазами других людей". Он не смотрел на Рукха. "Хотя мне было бы легче это делать, если бы ты не была в доме регента".
"Я оказался там только из-за тебя".
"Я думал, что ты оставишь службу Бхумике, когда станешь старше", - сказал он. "Она не должна была держать тебя в качестве простой служанки".
"Я уже не ребенок, Ашок", - твердо сказала Прия. "Может, я и оказалась в доме регента из-за тебя и Бхумики, но теперь никто из вас не контролирует мои решения. Я взрослая женщина. Если бы я захотела, я могла бы стать замужней женщиной и матерью".
Он фыркнул. "Ты никогда не была склонна быть замужней женщиной".