"Если бы я все-таки жила в Эпоху Цветов", - сухо сказала она, не позволяя себе почувствовать горечь. "Тогда я могла бы жениться на женщине, как это делали древние. Но я все равно мог бы выбрать дом с хорошей девушкой, брак или не брак", - добавила Прия, пожав плечами. "Я решил остаться в махале".
"Почему?"
начала говорить Прия, но Ашок уже снова заговорил.
"Ты осталась, Прия, потому что ты не можешь забыть то, чем мы должны были быть, так же, как и я. Ты чувствуешь несправедливость того, что у тебя украли. Возможно, ты не хочешь видеть Ахиранью свободной так же, как я, но ты хочешь того, что по праву принадлежит тебе. И мне". Он наклонился ближе. "Пожалуйста, При", - сказал он. "Помоги мне. Помоги нам обоим".
Как будто она больше не стояла на мшистой земле леса, взрослая женщина с руками, сжатыми в кулаки. Вместо этого она была ребенком, вымазанным в саже и крови. Ее голова была прижата к его плечу, когда он бежал, пытаясь удержать ее, и шептал: "Не смотри, При, не смотри, не смотри.
Просто покажи мне путь...
"Нам нужны воды бессмертия". Его голос был полуночным ветром. "Ты найдешь для нас путь, Прия? Поможешь ли ты мне вернуть то, что было украдено?"
Она думала о Бхумике, беременной и замужней за убийцу, которая использовала все, что у нее было, чтобы дать горстке сирот хоть немного жизни, а Ахиранье - хоть немного стабильности.
Она подумала о Рукхе, который бросил свой жребий в рядах повстанцев, у которого были гнилые руки и не было никакого будущего.
Она подумала о Хиране. Сердце билось под ее ногами.
Возможно, желать большего, чем то, что у нее есть, было эгоистично. Возможно, это было ошибкой. Но она подумала обо всем, что выпало на ее долю, и обо всем, что выпало на долю Ахираньи, и почувствовала, как в груди распускается ядро гнева.
"Да", - сказала она. "Брат. Наверное, так и будет".
МАЛИНИ
Было раннее утро, когда пришла служанка. Малини лежала на своем чарпое, свернувшись калачиком на боку, комната накренилась и лениво покачивалась вокруг нее, когда Прамила отперла дверь и вошла.
"Тебе очень повезло", - говорила Прамила. "Твои новые задачи не будут слишком обременительными, и когда ты покинешь мою службу, у тебя будут гораздо более тонкие навыки. Возможно, ты даже поднимешься в семье регента. Разве это не прекрасно?"
"Да, миледи". Голос, ответивший ей, был низким и теплым, с приторными интонациями ахиранийца, говорящего на забанском. Малини закрыла глаза, радуясь, что к ней повернулись спиной, и приготовилась.
Она видела эту служанку дважды. Один раз, когда онемевшими руками размазывала по полу дозированное вино, слишком одурманенная цветком-иглой, чтобы что-то делать, кроме как ползать и всхлипывать, смотреть на лицо через решетку и истерически гадать, не приснилось ли ей все это.
Во второй раз она наблюдала, как служанка убивает женщину.
Она не могла вспомнить лицо служанки. Только ее руки и пульсацию мышц в них, когда она боролась. Только то, как она выпрямилась, откинув назад плечи, как ветер трепал ее черные волосы. Она помнила только, как служанка повернулась и посмотрела на нее. Шок в этих глазах.
Она вспомнила, как подумала - даже когда задавалась вопросом, убьет ли ее служанка, даже когда ее разум изгибался и изворачивался, перебирая увиденное и услышанное - я могу использовать эту.
Я могу использовать ее.
Она боролась за эту возможность, симулируя обморок в присутствии Прамилы и стражников, оставивший на ее бедре самый настоящий синяк; плакала перед регентом, как истеричный ребенок. Все это ради того, чтобы вот это: служанка, которая не была ни Сантошем, ни Прамилой, ни созданием Чандры, служанка, которая, скорее всего, была не просто служанкой, стояла перед ней в стенах этой проклятой тюрьмы.
"Принцесса", - сказала Прамила. Ее голос прозвучал резко, почти как лезвие, за спиной Малини. "У меня твоя новая служанка. Вот, как ты и просила. Разве ты не рада? Разве ты не поприветствуешь нас должным образом?"
Малини выдохнула и приподнялась на локтях. Затем села прямо. Повернулась, поставив босые ноги на каменный пол. Комната тревожно покачнулась вокруг нее, затем успокоилась.
" Та, что спасла мне жизнь", - медленно произнесла Малини, не торопясь произносить слова, чтобы не спеша рассмотреть женщину. "Я помню".
Служанка стояла в лучах света, проникающего через высокое окно, половина ее тела была освещена, половина - в тени. Она была одета в более тонкое сари, чем то, в котором она была, когда Малини видела ее в последний раз. Должно быть, кто-то нарядил ее для этой встречи. Одетая в цвета жженой умбры, с волосами, заплетенными в аккуратную косу, служанка не была ни красивой, ни очаровательной, ни даже особенно уродливой. В ней было что-то забытое: в том, как она стояла, слегка наклонив голову вперед и сгорбив плечи, в простоте ее одежды, в ее небольшом росте. Если бы Малини не увидела ее на тривени - не увидела бы ее через решетку в темноте, - она бы смотрела сквозь нее.
"Та, которую ты требовала от генерала, да", - сказала Прамила. "Поклонись ей, девочка".
Служанка вздрогнула, как будто совсем забыла о Прамиле, затем поклонилась. Она коснулась кончиками пальцев пола. Затем она поднялась, и, случайно или намеренно, ее глаза встретились с глазами Малини.
В переливах солнечного света ее глаза были теплого карего цвета, ресницы скорее золотые, чем черные.
"Подойди ближе", - сказала Малини. "Пожалуйста".
Служанка подошла. Она пересекла пол, оставив леди Прамилу позади.
"Как тебя зовут?"
"Прия, принцесса".
"Я Малини. Но ты должна называть меня своей госпожой, а не принцессой. Теперь я - твоя хозяйка".
У Прии, скорее всего, никогда не было причин разбираться в тонкостях титулов в доме императорской женщины, но она все равно послушно ответила: "Да, миледи".
"Как ты попала на работу в дом регента, Прия?"
"Я сирота, миледи", - сказала Прия. "Регент любезно приютил меня, когда я была еще маленькой девочкой."
"Как это мило с его стороны".
"Я благодарна за доброту регента", - сказала Прия. Ее голос звучал подобострастно, но глаза - ее глаза все еще были прикованы к Малини, словно завороженные. Ее губы были слегка приоткрыты.
"И я так благодарна, что ты здесь, Прия", - сказала Малини, не сводя глаз с глаз Прии в ответ. То, как служанка смотрела на нее, заставило ее задуматься. "Мне было так страшно. Мне трудно есть и спать. Под твоей защитой, возможно, мне будет спокойнее".
"Я надеюсь на это, миледи", - сказала Прия.
Прамила вкратце рассказала Малини, когда та выразила желание получить информацию, что другие служанки по-прежнему будут приходить, чтобы выполнять основную работу по кормлению охранников, переноске вещей и уборке раз в неделю по ночам, когда они не смогут помешать созерцанию Малини, но новая служанка будет заботиться о комфорте Прамилы и Малини. Их ванны. О еде. "Если нам повезет, она будет уметь одеваться и заплетать волосы", - сказала Прамила таким тоном, который говорил о том, что она не ожидает, что девушка, подметающая полы, будет знать что-то подобное, но она жила вечной надеждой.