Ключ от комнаты был привязан к ее поясной цепочке. Она отстегнула его и поднесла к слабому свету.
Малини посмотрела на него. Она отвернулась, ее лицо было в профиль.
"Я не хочу мыться", - сказала Малини. Но она не легла снова на подстилку, не потребовала воды или еды. Она просто сидела, сгорбившись, со скрюченными, как когти, руками. И ни на что не смотрела.
"Тогда прогуляемся", - предложила Прия. "Небольшое упражнение, возможно, пошло бы вам на пользу".
"Действительно, пошло бы на пользу?" Руки Малини сжались немного сильнее. "Я не думаю, что ходьба вылечит то, что меня беспокоит".
В голосе Малини не было горечи. Только покорность.
"Все равно идите со мной, - сказала Прия, - и я расскажу вам сказку о якше".
Малини наконец подняла глаза. Глубокие, темные. Задумчивые.
Она поднялась на ноги.
"Прамила будет сердиться", - сказала Малини, когда они вышли из комнаты и начали идти по коридору.
"Мы можем вернуться в вашу комнату, если вы хотите, госпожа", - сказала Прия.
Она не удивилась, когда Малини покачала головой. Малини опиралась на руку Прии, цепляясь за нее, словно Прия была позвоночником, поддерживающим ее хрупкое тело. Но выражение ее лица было ясным - более сосредоточенным, чем с того момента, когда их официально представили друг другу, как госпожу и служанку.
Ветер дул по всей тривене - один жесткий, буйный ветер, который мчался по трем открытым, пустым коридорам Хираны с ревом зверя. Прия, одетая в новое сари без накинутой на плечи шали, уже начала жалеть о своем решении выманить Малини из темной, больной тишины своей тюрьмы. Она бы предпочла липкую жару муссонной ночи этой странной, не по сезону, погоде.
"Мы прогуляемся", - сказала Прия. "Один или два раза. А потом вернемся в вашу комнату, если хотите". До следующего прохода патруля стражи через тривени, в идеале.
"Я тебя обидела?" резко спросила Малини.
"Что?"
"Твою руку. Я поранила ее?"
"Немного, госпожа", - призналась Прия.
Малини взяла правое запястье Прии и подняла его к лунному свету. Ее рот сжался.
"У меня не бывает синяков", - сказала Прия. Но Малини не отпустила ее. Она смотрела на руку Прии, словно читала ее - читала каждую мозоль, каждый завиток, каждую линию на языке, похожем на ладонь Прии.
А Прия в свою очередь наблюдала за Малини, потому что - ну, она могла признаться в этом хотя бы самой себе - потому что ей просто хотелось смотреть на нее. Смотреть на Малини было сродни запретному возбуждению, но как-то менее пугающе, чем встретиться с ней взглядом, который был слишком... уравнивающим. Интимным.
О, Прия знала, что такое увлечение, когда оно было в самом разгаре.
"Ты сильная", - заметила Малини. "Я почувствовала, как ты схватил меня за руку. Но ты даже не попытался остановить меня".
"Я не хотела причинить вам боль".
"Как странно", - сказала Малини. Ее голос был мягким. Наконец, она отпустила руку Прии.
"Я тоже не хотела причинить тебе вред", - сказала Малини. "Я не люблю действовать без умысла".
Прия покачала головой. "Я буду осторожнее, если мне понадобится разбудить вас в будущем", - сказала Прия.
Она снова взяла руку Малини в свою и начала вести ее по краю тривени.
"Итак, - сказала Прия. "Сказка о якше".
Она рассказала Малини простую сказку. Сказку, которую рассказывали детям, о юноше, дровосеке, который родился под плохими звездами. Если он влюблялся, то его возлюбленная разделяла его проклятую удачу. Любой мужчина или женщина, на которых он женился, умирали ранней смертью.
"Поэтому он избегал других людей", - говорит Прия. "И его семья все время беспокоилась о нем. А потом он сказал им, что все-таки нашел кого-то, на ком можно жениться".
"Кого?" спросила Малини.
"Дерево".
"Дерево?"
"Именно так, - сказала Прия, - отреагировала его семья. Они не были впечатлены, уверяю вас. Но он украсил дерево гирляндами, словно оно было его невестой, рассказывал ему сказки, подносил цветы и секреты, и однажды дерево превратилось в прекрасного мужчину. Все это время оно было якшей. Якша построил дровосеку махал из баньяна и бананового листа, и они жили вместе счастливо. Теперь, когда дети рождаются несчастными, мы даем им первый брак с деревом, чтобы якша присматривал за ними, и их второй, смертный брак был счастливым".
Малини бросила на Прию странный, нечитаемый взгляд.
"Мужчины могут влюбляться в мужчин, в Ахиранье?"
Ох. Прия сглотнула. Она совершила ошибку. Простая, невинная ахираннийская сказка была далеко не такой для людей, которые были... не ахираннийцами.
Конечно, Малини слышала истории, которые люди рассказывали о распущенности ахираньи: их готовности продавать удовольствие, раскованности их женщин, о том, что они готовы спать с представителями своего пола? И, конечно, как и все Париджати, она ненавидела это.
"Мне жаль, миледи", - сказала Прия. "Такая глупая служанка, как я, должна была знать лучше". Она склонила голову в знак извинения. "Пожалуйста, простите меня".
Она почувствовала руки Малини на своих плечах. Внезапно они оказались лицом к лицу.
"Пожалуйста", - сказала Малини. "Я бы хотела услышать твой ответ".
"Я полагаю, они могут сделать это где угодно, миледи".
Малини покачала головой. "В Париджате это не делается". Тон ее голоса не предполагал, что она будет рада вопросам, поэтому Прия не задала ни одного.
Вместо этого Прия сказала с ложной легкостью: "Ну, теперь мужчины могут жениться только на женщинах. Один из первых регентов отменил прежние порядки".
"А есть такие истории, - сказала Малини, - и о женщинах?" В ее голосе было что-то нерешительное.
"Да", - ответила Прия. Она снова сглотнула. Она точно знала, почему у нее пересохло в горле. "Какие еще истории о якше я должна рассказать вам, госпожа?"
"Все", - тут же ответила Малини. "Все, что угодно. Мне рассказывала сказки моя нянька, но они были явно дезинфицированы, сделаны приятными для хороших детей Париджати. Я хочу узнать сказку, которую мне никто никогда не расскажет". Она сделала паузу, раздумывая, затем сказала: "Можешь ли ты рассказать мне сказку из мантр березовой коры?"
"Эти сказки запрещены, моя госпожа", - сказала Прия, хотя в детстве она заучивала их наизусть и до сих пор помнила фрагменты каждой поэмы, потрепанные призраки стихов.
"Тогда расскажи мне, откуда взялся якша", - сказала Малини. "Это должно быть достаточно невинно".
Вероятно, это было не так. Но Прия этого не сказала.
Когда она вела Малини через углубление в полу, она посмотрела вниз. Пол был испещрен бороздами, похожими на волны. Как вода.
Эти волны тоже двигались. Они были не там, где она оставила их вчера.
" Якши приходят оттуда же, откуда приходит все", - медленно сказала Прия. "Из рек".