Огонь пополз по ее языку.
Перед ней горел костер. Перед ней стоял Чандра. Какие-то руки тащили ее к костру. Ни одно из ее осторожных, резких слов не помогло. Они будут смотреть, как она горит, все эти принцы и короли, многие из которых были ее союзниками, которых она заручилась красивыми словами, договорами и - да - монетами. Она потянулась к Чандре, яростно сражаясь. Если я должна сгореть, то я заберу тебя с собой, трон и все остальное.
Но Чандры не было. Только Прия лежала под ней на каменном полу, прижатая руками Малини, и смотрела на нее ясными глазами. Ее глаза были окружены ресницами, скорее коричневыми, чем черными. На фоне ее смуглой кожи они казались золотыми.
Абсурдная мысль. Но она вернула Малини к ее собственной плоти. Она заставила ее обмякнуть, когда Прия схватила ее и прижала к себе.
"Тише", - сказала Прия. "Или Прамила услышит тебя".
Малини шумела? Она не осознавала этого. Она стиснула зубы, опустив голову.
"Ты позволила мне держать тебя", - сказала Малини, - "когда ты могла бы сбить меня с ног, даже не пытаясь".
"Я не хочу причинять тебе боль", - сказала Прия, голос был ровным и уверенным. Она уже говорила это раньше, вспомнила Малини. Давным-давно.
"А почему нет?" потребовала Малини.
"Потому что мы заключили сделку".
"Ах, нет", - сказала Малини. "Нет. Не поэтому".
Она еще немного помялась, и ее пронзил спазм боли. Призраки. Пламя. Духи Нарины и Алори, танцующие вокруг нее.
"Малини. Принцесса. Идемте, пожалуйста. Позвольте мне помочь тебе вернуться в постель".
Малини позволила себя перенести. Прия подхватила ее, как ребенка, и помогла ей лечь на кровать.
"Тебе не все равно", - сказала Малини. "Тебе не все равно. Тебе неприятно, что ты мне так нужна и что я пыталась дать тебе то, что ты хотела от меня - то, что, как я думала, ты хотела от меня, - чтобы получить то, что мне нужно от тебя. Но тебе все равно не все равно. Не лги мне и не говори, что это не так. Я вижу это по твоему лицу".
"Ты не знаешь, что ты видишь", - пробормотала Прия. Она нахмурила брови.
"Я точно знаю, что я вижу", - сказала Малини. "Но я не понимаю, почему. О, когда ты думала, что я была чем-то нежным и ранимым - это я могла понять. Но теперь, теперь ты знаешь, что я лгала тебе и использовала тебя, теперь ты знаешь, что я предательница, нечистая, что у меня черствое сердце, что я - империя, а империя - это я..."
"Я не знаю", - сказала Прия. Ее голос был как удар плетью. "Я не знаю, почему меня это волнует, разве этого достаточно? Возможно, я просто не настолько чудовищна, чтобы наслаждаться тем, как страдает другой человек, каким бы черствым ни было его сердце."
"Искреннее добросердечие, которое не имеет ко мне никакого отношения", - сказала Малини. Медленно. Слова выходили из нее медленно и густо, как мед. "Я не уверена, что могу поверить в существование такого человека. Все чего-то хотят. Каждый использует эти желания. Вот что такое выживание. Вот что такое власть".
"Тогда твоя жизнь была ужасной и печальной", - прямо ответила Прия.
"Нет. У меня есть все, что мне нужно". Верные друзья. Верные союзники. "Раньше у меня было все. Раньше я..."
Она запнулась.
Тишина. Один удар, за ним другой. Затем заговорила Прия.
"Ты не доказываешь свою силу, - сказала Прия, - отказываясь от цветка-иглы".
"Я могу бороться с этим", - тонко сказала Малини.
Прия коснулась рукой руки Малини. Пальцы Прии были шершавыми на ладонях. Ее прикосновение было очень мягким.
"Я не думаю, что ты сможешь", - сказала она. "Я не думаю, что кто-то может".
"Все тела страдают и умирают одинаково, нравится тебе это или нет", - услужливо подсказала Аллори.
"Тебя здесь нет", - сказала Малини. "Так что заткнись".
"Все еще груба, как я вижу", - сказала Алори с возмущенным вздохом.
"Она ничего не может с собой поделать", - сказала Нарина.
"Даже в мыслях ты ужасна для меня", - сказала Малини. Ее глаза болели. "Если я скажу, что скучаю по тебе... что ж. Вы обе знали бы это, когда жили. А сейчас это не имеет значения ни для кого, кроме меня. Поэтому я не скажу".
"Малини." Пальцы Прии сплелись с ее собственными. "Пожалуйста. Сосредоточься на мне. На цветке-игле. Ты возьмешь его?"
Прия. Прия склонилась над ней. Прия сжимает ее руку, пытаясь вернуть ее в устойчивый мир.
Волосы Прии были такими прямыми, такими темными там, где они спадали на изгиб уха. Странно. Она не была прекрасна, нет, но некоторые ее части были прекрасны. Части ее.
"Есть так много способов, которыми я могла бы убедить тебя освободить меня". Темные мысли, светлые мысли, как мелькание тени на коже. "Я бы хотела, чтобы у меня хватило сил использовать тебя так, как мне нужно, чтобы сбежать отсюда", - сказала Малини. "И все же я рада, что не могу".
Прия просто смотрела на нее, не отрываясь.
"Пожалуйста", - сказала она. "Выпей".
И наконец, Малини сделала едва заметный глоток. Она подавилась им, едким и сладким. И снова погрузилась в темную дрему, ее пальцы все еще были переплетены с пальцами Прии.
ПРИЯ
В первую ночь она не отходила от Малини. Она тщательно отмерила дозу настойки цветков иглицы и молилась, чтобы не ошибиться, чтобы Гаутам не ввел ее в заблуждение и чтобы Малини выжила. После последней дозы, когда она прижала к себе Прию и разбушевалась, Малини была абсолютно безмолвной, с закрытыми глазами. Если бы Прия не поднесла руку ко рту, чтобы почувствовать ритм ее дыхания, или не пощупала пульс на запястье - а Прия делала это снова и снова, - то она, возможно, решила бы, что Малини больше нет.
Она сидела рядом с Малини на плетеном чарпое и уговаривала Малини выпить цветок иглицы, побуждая ее открыть рот. Она усадила Малини к себе на колени и напоила ее, даже без вина, чтобы было легче.
"С тобой все будет хорошо", - сказала она ей, когда Малини закашлялась и прижалась головой к руке Прии, глаза ее были по-прежнему плотно закрыты. Она провела рукой по волосам Малини, как будто Малини была ребенком, которого легко успокоить добрым прикосновением. "Все будет хорошо".
Она надеялась, что это была не ложь.
Прия то погружалась в дремоту, то проваливалась в изнуряющие сны. Когда она открыла глаза, переходя от сна к бодрствованию, резьба на стенах, казалось, танцевала перед ее глазами, окружая ее немигающим кругом. Хирана дрожала под ее ногами. А Малини спала, прижавшись к боку Прии, дыша тепло и ровно.
На следующий день Малини была еще жива, но продолжала спать, не принимая никакой пищи, а воду и цветки иглицы брала только тогда, когда ее уговаривали. В последующую ночь Прия снова держала ее на руках, наблюдая за тем, как вздымается и опадает ее грудь.