- На улице мороз – почему нас раздели!
Но большинство народа начинает движение в открывшийся широкий коридор. Мы, было, тоже пошли за всеми, но вежливый солдат просит нас немного подождать в стороне. Мы с мужем и дочкой недоумённо переглядываемся, но решаем не спорить.
В конце концов, толпы галдящих людей, в том числе и недовольные, скрылись в дали коридора и двери закрылись.
В огромном зале с заваленными вещами стеллажами остаётся горстка людей - несколько семей, включая нашу, а так же одинокие женщина, парень и очень неопрятный мужчина, похожий на бомжа.
Бомж спрашивает ближайшего охранника:
- Почему нас не пустили со всеми?
Вежливость охранника мгновенно улетучивается и он жёстко произносит:
- Вам не надо к морю.
Я встревожено влезаю в разговор:
- Почему не надо к морю? Все же пошли, а мы что – хуже?
- Не надо и всё. Приказ. Идите за нами.
Охранники проводят нас через узкий длинный коридор и заводят в комнату с несколькими десятками двух ярусных кроватей:
- Отдохните здесь. Не долго осталось.
- Что недолго, до чего недолго? - пытаюсь выяснить, но двери захлопываются, оставив меня без ответа. И тут понимаю, что за всё время эвакуации ни один конвоир не ответил ни на один вопрос окружающих меня людей, словно мы пустое место...
Я оборачиваюсь. Наши попутчики занимают предложенные кровати, заправленные серым бельём с синими пуховыми одеялами. Я тоже присаживаю, пытаясь привести мысли в порядок.
- Я вас где-то видел, - муж обращается к парню - классическому «ботанику» - не понимаю, зачем они носят такие чудовищные очки в роговой оправе.
Но «ботанику» без разницы мои умозаключения. Он поправляет очки на переносице своего прыщавого носа картошкой и задумчиво смотрит на Гену:
- Возможно. Ваше лицо мне тоже знакомо. Может, в Варшаве - на международном турнире по физике? Я там был консультантом.
- Точно! – Гена расплылся в счастливой улыбке. – Конечно в Варшаве! Я же возил прошлым летом в Польшу на Кубок мира своих учеников. Мы не были среди победителей, чемпионат ведь для студентов, но нашу работу очень даже оценили.
«Ботаник» кивает головой:
- Да, баталии между оппонентами были не шуточные… чудесная смена растёт… Аркадий Игоревич – протягивает руку мужу для приветствия.
- Геннадий Викторович…
Я прерываю светскую беседу и возвращаю мужчин с неба на землю:
- Почему нас не пустили на паромы? Мы что, изгои? Ну, уж нет, я в корне не согласна…
И тут замечаю, что «бомж», пробравшись к едва заметной двери за металлическими серыми шкафами, производит едва уловимые манипуляции со стальной панелькой с кнопками. Двери приоткрываются, и пожилой взломщик выскакивает наружу.
Я хватаю за руки мужа и дочь и вытаскиваю их наружу. Двери за нашими спинами защёлкиваются, а мы на мгновение замираем.
Ночь всё же закончилась.
В лёгких сумерках по обе стороны ангара на каменистых склонах стелется зелёная трава, перемежаясь с бурым мхом. То есть ещё час или два назад была зима, даже бушевала метель. А теперь… Пахнет морозцем, но тело ощущает тепло – прямо комфортную комнатную температуру.
- Семья, собрались - всё можно объяснить, - бодро комментирую я.
Муж глубокомысленно произносит:
- Вполне объяснимо. Так понимаю, что тепло стало в связи с изменением климата, вследствие сдвига полюсов холода. Странно только одно – мы ничего не почувствовали, что противоречит законам физики.
- Весь последний день или два противоречит законам физики. Мы даже не знаем, что за день сегодня и сколько сейчас времени. Предлагаю идти к морю, пока нас не хватились. Думаю, оно там, - я показываю на уклон между скал.
Маруся крепко сжимает мою ладонь, Гена послушно кивает, но я понимаю, что его мысли сейчас далеко – где-то в дебрях теорий объяснения происходящего. Но я реалист и мне надо спасать семью. Мы пускаемся в бег вниз по узкой дорожке в расщелине. Бежим не долго - неожиданно, из-за утёса, навстречу нам выныривает самый настоящий массивный бурый медведь. Муж, я и Маруся замираем перед медведем, остановившимся от удивления неожиданной встречи. Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Зверюга опомнился первый и грозно зарычал, интенсивно мотая головой из стороны в сторону, явно увлёкшись процессом. Воспользовавшись долгим рычанием, мы бросаемся обратно к бункеру. Дорога пустая – ни одного солдата из конвоя. Странно, что нас никто не хватился, ну и прекрасно. На полпути я замечаю ответвление тропы и несусь в сторону – моя семья еле успевает за моей прытью.
Из-за очередного поворота скалы, перед нами вырастает поселение – прямо в горах стоит несколько серых многоэтажных домов, буквально сливающихся в цветовой гамме со скалами-исполинами. Среди высоток в центре рассыпаны одноэтажные домики - школа, магазины и даже полицейский участок, о чём возвещают чёрно-белые таблички на фасадах. Недолго думая, я залетаю в магазин, включающий в себя торговый зал и отгороженные прилавками блинную и кафетерий, от которых доносятся такие запахи, что у меня урчит голодный желудок. Подлетаю к продавщице блинной – полной, около пятидесяти лет, одетую в белую блузку и красный сарафан с жёлтой оторочкой, который смотрится абсолютно неожиданно посреди окружающей серости и вызывает у меня некую надежду. Образ почти родного человека завершает белая поварская пилотка, поверх белокурых волос, заколотых в районе шеи в пучок.