– Посмотрим…
Наблюдать за деревней оказалось весьма увлекательно – в отличие от других поселений, здесь на самом деле кипела жизнь. Люди постоянно ходили от дома к дому и о чем-то разговаривали, дети радостно носились по улицам и швырялись друг в друга комками грязи, до моих ушей постоянно доносилось негодующее конское ржание и звонкий стук кузнечного молота, а на дорогах время от времени объявлялись отдельные путешественники и вереницы груженых повозок. Затеряться во всей этой движухе было проще простого, однако меня до сих пор беспокоил речевой барьер – хотя умение постаралось на славу и нужный объем знаний благополучно осел где-то в глубинах моего сознания, риск выдать себя случайной оговоркой или же внезапно прорезавшимся акцентом никуда не делся. Значит, идти на контакт следовало не сейчас, а ближе к вечеру – в случае непредвиденных осложнений темнота могла стать для меня спасением.
С трудом дождавшись наступления сумерек, я спустился с выбранного пригорка, вышел к западной дороге, а затем собрался с духом и направился в сторону деревни. Путников рядом не было, до ближайших домов оставалось метров триста, так что у меня было минут десять для того, чтобы войти в нужный ритм, изобразить походку усталого скитальца и создать в душе правильный настрой. Затем впереди показался копавшийся среди грядок старик, я притормозил возле его делянки и вежливо кашлянул:
– Хорошего дня. Найдется время?
Крестьянин с натужным кряхтением разогнулся, окинул меня недовольным взглядом, после чего шумно высморкался и начал вытирать испачканную руку о штанину. А когда закончил с этим важным делом, то задал встречный вопрос:
– Чего надо?
– Узнать хотел, где у вас тут пожрать можно. Целый день ничего не ел.
– К Плешивому Аласо зайди. Что, глаз нет, кабак не заметишь?
– Давно в мирных землях не был. Хрен его знает, как у вас тут сейчас дела делаются.
– С войны, штоль? – мгновенно заинтересовался собеседник. – На продажу привез че-нить?
– Нет, ничего.
– Ясно. И как оно там, на войне?
– Неплохо, давим их потихоньку. Ладно, отец, пойду я.
– Иди, иди…
Первый контакт завершился вполне нормально, никаких подозрений у крестьянина не возникло, так что дальше я шел уже с гораздо большей уверенностью в собственных силах. Рядом с дорогой было еще несколько обработанных полей, на них тоже работали люди, однако моя персона не вызвала у них особого интереса. Двигавшийся параллельным курсом и подгонявший маленькое овечье стадо пастух ограничился равнодушным кивком, бегавшая возле него собака выказала чуть больше заинтересованности, но тут я поравнялся с оградой небольшого постоялого двора и свернул внутрь.
– Светлого неба, – лениво произнес скучавший рядом с воротами мужик. – Тебе чего? Есть, спать, бабу?
– Не до баб пока что, – сообщил я чистую правду. – Пожрать бы как следует. И помыться.
– Это тебе на пруд надо. Деньги есть?
– Найдутся.
– Если найдутся, то Аласо тебе завсегда рад будет.
– А тут королевские монеты обменять можно? Я с войны, там наших денег мало.
– Сделаем, – отмахнулся мужик. – Так что, мыться пойдешь или есть?
Я чуть подумал, решил что личная гигиена все же стоит небольших жертв и вздохнул:
– Мыться. Где, говоришь, пруд ваш?
Указанный водоем скрывался в расположенной на краю деревни рощице, дойти до него не составило никакого труда, но само по себе местечко оказалось весьма популярным – по берегам с громкими воплями носились дети, их матери что-то старательно мыли и отстирывали в мутной воде, чуть дальше плескались желавшие освежиться мужики, а с противоположной стороны за всем этим буйством наблюдали несколько мрачных и сосредоточенных рыбаков, сжимавших в руках что-то вроде гротескных удочек. Я скромно отошел за маленький куст, разделся, после чего осторожно спустился в теплую и пованивавшую тиной жидкость.