Оглядев себя, охотница поняла, что её одеяние представляет из себя причудливую смесь птумерианских и человеческих одежд.
До самого горизонта простирались дымящиеся развалины. Солнце на небе отсутствовало. Мария знала ритуал, необходимый для продвижения в сокровенные глубины кошмара; но ей хотелось найти место поудобнее.
Чтобы двигаться в этом странном туманном мире, хватало осознанного желания. Ноги лишь помогали оформить намерение.
— Ты помнишь моё имя, Мария? — прошептал незнамо как возникший на её пути человек.
— Ты… ты кто? — пробормотала охотница, всматриваясь в незнакомое лицо.
— Ты помнишь вкус моей крови, — расхохотался человек. — Вкусно? Понравилось?
— Я не знаю, о чём ты, — попятилась Мария, видя, как облик собеседника искажается, и человеческое уступает место звериному.
Лезвие Ракуйо прошло сквозь врага, не причинив вреда. Но в мыслях охваченной смятением охотницы пронеслись слова, как-то сказанные Ром.
— Обжигающий океан огня, опалённый ониксовый остов, — прошептала Мария, полоснув клинком по своей руке.
Слова сами по себе бессильны. Но словами и волей можно вызвать то, что таится в нас самих.
По Ракуйо побежало ослепительное белое пламя. Выполнив резкий выпад, охотница проткнула разъярённое чудовище. Вспыхнув, существо мгновенно превратилось в пепел.
— Ты — не настоящий, — сказала она пеплу. — Я прошла это испытание. Я виновна, но не позволю угрызениям совести похоронить меня раньше сроку.
Послышались тяжёлые шаги. Звук представлялся одновременно далёким и близким. Руины нависали над головой, соединяясь в совершенно невозможные конструкции. В застывшем воздухе — хотя какой здесь воздух? — висели едкие эманации страха и беспросветного отчаяния. Само место располагало к тому, чтобы опустить руки и сдаться. Но Мария лишь крепче сжала Ракуйо, приготовившись встретить новую опасность.
Из арки полуразрушенных ворот вывалился Валлар. Одежда охотника побурела от засохшей крови. Глаза пылали неукротимой яростью. Руки сжимали двуручный молот, окутанный лазурным сиянием.
— Я размозжу тебя, Лоскутик! Жалкое членистоногое! — рычал охотник. — Я настигну тебя и выпью кровь, тварь!
— Валлар! — позвала Мария. — Ты меня слышишь? Это я, Мария Браге, охотница!
— Этот никчёмный уродец обманул меня и заманил в ловушку! — проревел Валлар. — Я увидел свет на краю пропасти и пошёл на него! Но это была западня! Никогда не верь паукам! Я должен настигнуть и убить подлеца!
— Валлар! Не знаю, что с тобой случилось, но мы должны выполнить свой долг! — попыталась вразумить его Мария. — Ты знаешь, куда идти?
— Иди куда хочешь, бледная женщина, — Валлар стиснул молот. — Никто не выполнил свой долг. Дело провалено. Мы мертвы. Твоё прекрасное тело жрут черви, жирные, жадные. Теперь я хочу только одного — убивать. Хочу купаться в крови. Чтобы кровь лилась неиссякаемым зловонным водопадом. Хочу возвести храм из костей жертв.
— Ты ошибаешься! Мы не мертвы, но спим! — возразила Мария. — Надежда ещё есть! Одумайся и укроти гнев!
— Нет! Это ты ошибаешься, безумная! Мы погибли, и наше заточение, наша охота будут вечными! — хрипло взревел охотник. — Прочь с дороги!
Рванувшись со скоростью охваченного неистовством быка, Валлар исчез среди руин.
Мария снова осталась одна. Сейчас она окончательно осознала, что всё происходит за пределами привычной действительности. Окружающий пейзаж не принадлежал миру яви. Здешние препятствия бросали вызов силе не физической, но духовной.
— Мне нужно говорить с теми, кто знает прошлое! — оглядев пепелище, строго сказала охотница. — Откройте путь! Он здесь, я чувствую! Не пытайтесь запутать меня!
Ничего не изменилось.
— Амигдала! Внемли имени, что дали тебе люди, и предстань передо мной! — собрав всю свою волю, повелела Мария, и клинком начертила в воздухе символы, описанные Миколашем как дающие право обращаться к Великому. О чудо! — перед ней вспыхнули огненные линии.
Охотнице стало не по себе от своей дерзости. Кто она такая, чтобы взывать к Великим? Немало сомнений пришлось преодолеть ей, чтобы довести дело до конца.
Мария поняла, что теперь находится посреди каменистой пустоши под туманным жёлтым небом. Среди голых скал торчали ряды каменных надгробий. Вымощенная битым песчаником дорога вела в мрачное, дышащее нездоровыми парами ущелье. Ни одна зелёная травинка не скрашивала давящей серости ландшафта.
Спустя некоторое время её внимание привлёк человек, навзничь лежащий на обочине. Подойдя к нему, она узнала одного из соседей по добровольному заточению в подземельях Яаар'гула. Фигура человека выглядела дымчатой, призрачной, ненастоящей. Куда более ненастоящей, чем валяющиеся кругом камни и серо-жёлтое небо.