Вдали торчали гнилые мачты севших на мель кораблей. Местные воды отличались коварством: подводные скалы стали погибелью многих капитанов.
— Не трогайте труп голыми руками! — кричал врач из Бюргенверта. — Осторожнее!
Позже Великую буквально разобрали по частям. Особенную ценность представляли кровь, глаза и пуповина.
Поняв, что засыпает, Мария встряхнулась. Поставив бокал на столик, она встала на ноги и заглянула в лабораторный журнал. Аделине пора делать очередное вливание.
Выйдя из комнаты, бывшая охотница оказалась в огромном многоярусном зале. На всю длину стен шли балконы, уставленные шкафами с всевозможными медицинскими приспособлениями. Мария как раз находилась на одном из таких балконов. Расположенные на них двери вели в многочисленные лаборатории, палаты и хранилища. Посреди зала поднималась ввысь огромная винтовая лестница. От неё к балконам протягивались ограждённые перилами переходы.
Из высоких окон наверху лился серый дневной свет. Кроме того, мрак рассеивали выполненные в форме змеиных голов светильники, сияющие ядовито-изумрудным светом. В великом множестве украшавшие винтовую лестницу, они предавали ей сходства с исполинским сказочным деревом с волшебными цветами.
Повсюду спешили люди. Санитары вели пациентов на процедуры. Облачённые в длинные белые одеяния учёные обсуждали результаты опытов. Охрана незаметно следила за порядком.
Спустившись на этаж ниже, Мария кивком поздоровалась с коллегой и зашла в палату. Помимо Аделины, в ней располагались двое пациентов. Здесь размещали тех подопытных, работа с которыми обещала дать самые ценные результаты.
Голова пациентки ужасающе раздулась, превратившись в пульсирующий ком мозговой ткани. Сердце Марии в очередной раз сжалось от жалости.
Что же мы творим друг с другом, подумала она. Проклятая Церковь, проклятая кровь, проклятая жизнь…
— Аделина, дорогая моя, пора на процедуру, — дрогнувшим голосом произнесла бывшая охотница, помогая пациентке пересесть на кресло-каталку. — Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо, леди Мария, — пробулькала искорёженная Кровавая Святая. — Но иногда я слышу странный звук. Он похож на капанье воды…
По телу Аделины пробежала судорога. Марии пришлось схватить женщину, чтобы та не упала и не повредила себя.
— Я пока привяжу тебя к креслу, ты не против? — спросила бывшая охотница.
— Привязывайте, — разрешила подопытная. — Я плохо управляю собой…
В дверь палаты заглянул тёмноволосый мужчина с надменным взглядом.
— Мария, вам требуется помощь? — спросил он.
— Да, Стефан, — ответила девушка. — Возьмите бинты и трубки для слива мозговой жидкости. И идите в процедурную.
Раньше смотрителем Астральной башни и прилегающей лаборатории работал ныне покойный Кронус. После раскрытия заговора из лаборатории выгнали многих людей, заподозренных в соучастии с убийцей и злоупотреблении своим положением.
Используя очищенную кровь Кос и рыболюдей, церковным учёным удалось добиться немалых успехов в возвышении человека.
Переливая людям обработанную кровь Кос, учёные наблюдали происходящие изменения. У реципиентов начинался бурный рост мозга, сопровождаемый размягчением черепных костей. Головы несчастных увеличивались, словно при водянке. Затем черепа теряли форму, и мозг прорастал наружу. Многие при этом сходили с ума, и учёным приходилось связывать подопытных. Отдельные пациенты рассказывали, что начинают слышать неописуемые звуки. Считалось, что звуки своей природой подобны тем, что записаны рунами Кэрилла.
У одной из пациенток разрастание мозга зашло так далеко, что она превратилась в один комок пульсирующей плоти, лишённый конечностей.
Подопытными становились в основном добровольцы. Одним пообещали возвышение. Другие надеялись стать неуязвимыми для скверны Зверя и ради этого были готовы на всё. Аделина, первая Кровавая Святая, взрастившая в своём теле достойную кровь, смертельно боялась заражения и одной из первых согласилась на участие в экспериментах. Многие пациенты происходили из Старого Ярнама: чувствующие просыпающуюся чудовищность люди охотно отдавали себя воле церковных учёных.
Пациенты лаборатории любили Марию, всегда относившуюся к ним с чуткостью, сочувствием и заботой. Мало-помалу бывшей охотнице даже удалось повлиять на других работников. Если раньше санитары и врачи считали позволительным пренебрегать уважительным отношением к несчастным, то теперь всё больше и больше работников лаборатории следовали примеру Марии.
Порой действуя вопреки желаниям руководства, она старалась улучшить жизнь пациентов. По её мнению, каждый из них заслуживал человеческого отношения и уважения. Мария при каждой возможности общалась с обитателями палат, искренне беспокоилась об их нуждах и по мере возможности помогала. Выдержав тяжёлый спор с заведующим лабораторией, она добилась существенного расширения свободы пациентов. Теперь ходячие и находящиеся в здравом уме могли выходить из палат и гулять во дворе. Кроме того, Мария нашла возможность устраивать желавшим того пациентам встречи с родственниками, за что едва не лишилась должности. За девушку вступились коллеги и высокопоставленный адепт Церкви, обязанный Герману, а также сам старый охотник, сохранивший некоторое влияние на Лоуренса.